Берлин 45-го. Сражение в логове зверя  - Алексей Исаев Страница 2

Первые проработки плана наступления на Берлин, согласно мемуарам Г.К. Жукова, появились еще в ноябре 1944 г., когда 1-й Белорусский фронт стоял на Висле. В результате Висло-Одерской операции были захвачены плацдармы на Одере в 70 км от Берлина. В середине февраля 1945 г. армии фронта даже получили директивы на удары в направлении Берлина. К тому моменту войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов вклинились на территорию Германии до Одера, оставив на флангах крупные группировки противника в Восточной Померании (к северу от вбитого до Одера клина) и Силезии (на юге).

Однако вновь созданная немцами группа армий «Висла», усиленная свежесформированными и переброшенными с других участков фронта дивизиями, оказалась прочнее, чем представлялось поначалу. Февральское наступление 2-го Белорусского фронта К.К. Рокоссовского в Померании забуксовало, затем последовал контрудар немецкой 11-й армии из Померании во фланг войскам на берлинском направлении (операция «Солнцестояние»). Наступать на Берлин, отвлекая значительные силы на прикрытие флангов, было рискованно. Дело было не только в возможности контрударов противника, но и в недостаточном количестве войск, которые могли быть использованы для удара в направлении немецкой столицы. Половина общевойсковых армий 1-го Белорусского фронта в феврале 1945 г. стояла фронтом на север, в сторону Балтийского моря, а не в сторону Берлина. Директивы на Берлинскую операцию пришлось положить под сукно.

Старая рейхсканцелярия. Балкон был пристроен по требованию Гитлера в первые годы его власти для общения с народом

Март 1945 г. был посвящен ликвидации фланговых угроз. Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов развернулись своими главными силами на север и юг соответственно. Последовал ряд ударов, в результате которых была очищена от противника Восточная Померания, нанесено поражение 3-й танковой и 2-й армиям группы армий «Висла». Также в марте нанесен ряд тяжелых поражений группе армий «Центр» в Верхней и Нижней Силезии. Главной ударной силой этих операций стали четыре танковые армии двух фронтов.

Однако о наступлении на Берлин не забывали. В то время как гремели бои в Померании, стоявшие на Одере армии 1-го Белорусского фронта занимались расширением захваченных плацдармов. Противником советских войск в этих боях стала немецкая 9-я армия, подчиненная группе армий «Висла». Ряд последовательных ударов принес успех. К концу марта 1945 г. в 60 км от Берлина был образован Кюстринский плацдарм, ширина и глубина которого позволяли собрать на нем крупную ударную группировку для наступления на столицу Третьего рейха.

Обеспечив себя в марте крупным монолитным Кюстринским плацдармом, Г.К. Жуков не собирался останавливаться на достигнутом. На 3 апреля 1945 г. было назначено начало частной операции по объединению плацдармов 33-й и 69-й армий у Франкфурта-на-Одере. Ликвидацией фракфуртской группировки противника Жуков собирался обеспечить себе более широкое поле выбора направления главного удара. Приказ на наступление на Франкфурт был подписан 26 марта, а к 28 марта были разработаны два плана наступления на Берлин. Они получили наименование вариантов «А» и «Б». По плану «А» предполагалось наступать на немецкую столицу, сосредоточив главные силы фронта на Кюстринском плацдарме. По плану «Б» основная ударная группировка сосредотачивалась на плацдарме у Франкфурта-на-Одере, захват которого собирались начать 3 апреля. Вариант «Б» предусматривал сосредоточение на Франкфуртском плацдарме 8-й гвардейской, 69-й и 33-й общевойсковых армий. На Кюстринском плацдарме оставалась 5-я ударная армия, усиленная 11-м танковым корпусом. 1-я гвардейская танковая армия должна была наступать в полосе 69-й армии, а 2-я гвардейская танковая армия – в полосе 8-й гвардейской армии. Тем самым главный удар войск 1-го Белорусского фронта должен был наноситься в обход трудного для наступления участка местности перед Кюстринским плацдармом – Зееловских высот. Даже само по себе образование второго крупного плацдарма рассеивало внимание противника. Немцам пришлось бы держать резервы на подступах к обоим плацдармам. Прорыв с одного из них означал перемалывание резервов немецкой 9-й армии по частям, сначала близлежащих, а потом спешно переброшенных с неатакованного периметра второго плацдарма.

С двумя вариантами плана операции, в прекрасном расположении духа, Г.К. Жуков отправился 29 марта в Москву на прием к И.В. Сталину. На тот момент у него были все основания считать, что время еще есть. Войска 2-го Белорусского фронта еще штурмовали Данциг и Гдыню, в Силезии в самом разгаре было наступление 1-го Украинского фронта. Скорого высвобождения войск Рокоссовского и Конева ожидать не приходилось, и судьба Франкфурта-на-Одере казалась уже решенной. Однако выбор варианта «А» или «Б» стал выбором политическим, а не военным. Крушение немецкого фронта на западе и не вполне очевидные планы союзников относительно Берлина побудили советское верховное командование не затягивать с наступлением на немецкую столицу.

В Москве командующего фронтом ждал сюрприз. Жуков вспоминал:

«29 марта по вызову Ставки я вновь прибыл в Москву, имея при себе план 1-го Белорусского фронта по Берлинской операции. Этот план отрабатывался в течение марта штабом и командованием фронта, все принципиальные вопросы в основном заранее согласовывались с Генштабом и Ставкой. Это дало нам возможность представить на решение Верховного Главнокомандования детально разработанный план.

Поздно вечером того же дня И.В. Сталин вызвал меня к себе в кремлевский кабинет. Он был один. Только что закончилось совещание с членами Государственного Комитета Обороны.

Молча протянув руку, он, как всегда, будто продолжая недавно прерванный разговор, сказал:

– Немецкий фронт на западе окончательно рухнул, и, видимо, гитлеровцы не хотят принимать мер, чтобы остановить продвижение союзных войск. Между тем на всех важнейших направлениях против нас они усиливают свои группировки. Вот карта, смотрите последние данные о немецких войсках.

Раскурив трубку, Верховный продолжал:

– Думаю, что драка предстоит серьезная…

Потом он спросил, как я расцениваю противника на берлинском направлении» ^[3].