Любовь и Sex в Средние века - Александр Бальхаус Страница 19

Особенно сильное влияние приобретают еретики в Южной Франции, где они называют себя альбигойцами — по имени города Альби, одного из их центров, — или катарами, то есть «чистыми». С XI по XIII век они властвуют почти по всей Южной Франции; за ними стоит не только простой люд, но и привилегированные горожане и, что еще важнее, почти вся аристократия. Они — политическая сила, выбирающая своих епископов и священников, создающая собственный обрядовый церемониал. Вскоре катары становятся мощной, независимой в общественно-экономическом и духовном плане, уверенной в себе и влиятельной организацией — «антицерковью».

Катары не верят ни в ад, ни в чистилище. Они не доверяют Ветхому Завету; для них самая священная часть Писания — Евангелие от Иоанна, особенно пролог. Их учение очень чувствительно к спорным вопросам. Как и гностики, они постулируют вышестоящего и нижестоящего богов. Смерть Христа для них — лишь иллюзия, крест — позорный столб. Они отрицают свободу воли и рассматривают земное существование как экзамен, после которого каждый человек — если он выдержал испытание на земле — возвращается в подлинный, более высокий мир. Даже их злейший противник Бернар Клервоский хвалит последовательно аскетическую жизнь элиты катаров — «избранных» и «совершенных».

Однако точно так же, как их раннехристианские предшественники, далеко не все катары убеждены в благословенности аскезы. Их зачастую обвиняют даже в вакхических практиках. Впрочем, справедливо ли такое обвинение — вопрос спорный или, скорее, выходящий за рамки нашей компетенции. Бесспорной же остается основа для сексуальной свободы и доступности, ибо катаризм стремится освободить подавленные инстинкты человека и заменить нетерпимое христианское вероучение с его ограничительной концепцией.

Старые боги из языческого прошлого, неутратившие связи с природой и сексуальностью, празднуют теперь свое возрождение. Как в архаические времена, люди перемещаются в глушь, чтобы в лесах и пещерах служить богам похоти, которых так долго презирали. Так называемые ведуньи, наследницы жречества друидов, снова применяют чудодейственные силы лесных и степных трав и варят зелья всех видов. Религиозный экстаз, сексуальное возбуждение и наркотический дурман сливаются воедино. Очнувшиеся демоны открывают доступ в бездонные пропасти души, к ночной стороне бытия. Они взбаламучивают темный, таинственный осадок сознания и влекут хмельное человечество в подземное царство, где бог и зверь, судя по всему, еще представляют собой единое целое.

Катарские общины славятся тем, что владеют колдовскими чарами, располагают тайными средствами для лечения болезней, умеют унимать боль, предвидеть будущее и читать по звездам. Возрожденное язычество празднует свое освобождение из теснины христианства, которому оно вскоре начнет составлять серьезную конкуренцию, — тем более что катары, в отличие от тамплиеров, не ограничиваются статусом тайной организации, занятой внутренней деятельностью, а стремятся к экспансии и разворачивают мощную пропаганду. Таким образом им удается завоевать обширные области, которые формально находятся под господством римской церкви.