Гражданская война в США. 1861-1865 - Кирилл Маль Страница 19

Ужасные лишения, переживаемые конфедератами, могли привидеться богатому промышленному Северу разве что в кошмарном сне. И в начале, и в середине, и особенно в конце войны солдаты Союза были всегда одеты и обуты. Только за первые 14 месяцев боевых действий войска северян получили 3 миллиона мундиров и 2,5 миллиона одеял. Для первой зимы в армию было поставлено 240 тысяч палаток, и хотя большую их часть пришлось оставить при выступлении в поход, но вместо них департамент квартирмейстера выдал походные палатки в количестве 340 тысяч штук.

Впоследствии такие палатки были усовершенствованы: их стали шить из холста, пропитанного каучуком. Одеяла были заменены на пончо, которые также пропитывали каучуком. Вначале войны этих пончо было всего 40 тысяч, но в 1864 году — уже 1,5 миллиона, так что, разложив их на земле, можно было получить квадрат со стороной в 1,25 км.

Правда, иногда частные предприятия, в руках которых в основном и было сосредоточено обеспечение армии обмундированием, подводили ее, поставляя некачественную продукцию. Случалось, что она была сделана из низкосортной ткани «шодди», состоявшей «из остатков и разных обрезков, собранных в магазинах, слепленных, скатанных, склеенных и разглаженных до внешне пристойного вида». Конечно, такое обмундирование не могло служить долго и после первого же дождя разваливалось на куски, а то и вовсе превращалось в пыль.

Все это, однако, не заставило военные власти Севера отказаться от услуг частных кампаний. Они лишь усилили контроль [82] за качеством выполняемых заказов, и недостатки были устранены. Как писал один из современников: «У Билли-янки было сравнительно мало причин жаловаться на качество одежды, которую он получал из рук квартирмейстера».

С провиантом дела в северной армии обстояли не только не хуже, но, пожалуй, даже и лучше. Развитое фермерские хозяйство северных штатов обеспечивало своих воинов пропитанием настолько хорошо, что их рационы включали большее количество продуктов, чем требовалось. Они состояли из фунта сухарей или 2–3 унций хлеба или муки, 1,25 фунта свежего или соленого мяса и 0,5 фунта сала на едока. Сверх того, на каждые сто человек выдавалось по 8 галлонов бобов, 10 фунтов риса, 10 фунтов кофе, 15 фунтов сахара, 2 галлона сока, 2 фунта соли, 1,25 фунта свечей и 4 фунта мыла. Этого хватало северянам с избытком, и разницу между съеденным и оставленным они получали деньгами, которые поступали в ротную казну.

Иногда, чтобы эта сумма была побольше, солдаты прибегали к экономии на каком-нибудь одном продукте. Так, многие полки, стоявшие в окрестностях Вашингтона, построили земляные печи и выпекали хлеб самостоятельно, получая таким образом вместо сухарей свежие караваи и экономя деньги, сокращая расход муки. Только одному из этих полков удалось менее чем за два месяца пополнить свою казну на целых 1300 долларов — очень значительную по тем временам сумму.

Конфедераты, разумеется, и мечтать не могли о таком изобилии. Их рационы почти всегда были скудны, а нередко и вовсе отсутствовали. Появление в меню южного солдата мяса или птицы уже было поводом для «лукуллова пира», и, чем больше длилась война, тем реже случались в их жизни такие праздники. Основу пропитания воинов-конфедератов составляла кукуруза в разных вариантах: кукуруза сырая, кукуруза вареная, жареные кукурузные зерна и кукурузная мука. Последняя использовалась южанами для приготовления «шомполушек» — фирменного блюда конфедеративных армий. Они замешивали выданную им порцию муки на воде, подсаливали ее, если было чем, и обмазывали полученным продуктом шомпола своих винтовок. На этих шомполах тесто [83] запекалось над костром и в результате получалось некое подобие соленого печенья, настолько твердого, что о него можно было сломать зубы.

Однако иногда у южан не было даже столь скудных запасов продовольствия. Например, весной 1864 года первый корпус Северовирджинской армии был буквально поставлен на грань голодной смерти. «Мы не можем поддерживать жизнь в наших животных более чем неделю или две, — докладывал генерал-адъютанту Самуэлю Куперу командир корпуса генерал Лонгстрит. — Наши рационы также слишком скудны, так что мы едва можем идти… Я умоляю вас прислать нам провиант хотя бы для того, чтобы мы могли продолжить марш… Возможно, это лучшие войска, которые только есть в конфедеративных армиях, и их нельзя бросить здесь (в восточном Теннесси — К.М.) на голодную смерть».

Столь тяжелое положение конфедератов с провиантом подкашивало их ряды не хуже неприятельских снарядов и пуль. Оно было главной причиной различных заболеваний, в том числе и дизентерии, ставшей настоящим бичом всех вооруженных сил Юга. От этой болезни, которой солдаты со свойственным им крепким юмором давали разные прозвища, страдали буквально все — начиная от рядовых и заканчивая командующими армиями.

Остается по-прежнему неразрешимой загадкой, как могли эти люди, истощенные голодом и болезнями порой до последней крайности, все же продолжать сражаться, внушая своим врагам уважение и страх. Проявленные в этой войне мужество и выносливость конфедератов заслуживают, безусловно, самой высокой оценки. Такими солдатами могла бы гордиться любая страна, любая нация.

Нам необходимо теперь подвести некоторые итоги этого краткого сравнительного описания враждующих армий. Не нужно обладать особой проницательностью и специальной военной подготовкой чтобы понять, какая из армий оказалась сильнее и почему она в конечном итоге одержала победу. Экономика, сыгравшая важную роль в зарождении конфликта между Севером и Югом, внесла решающий вклад и в [84] его разрешение. Именно экономическое превосходство промышленного Союза над аграрной Конфедерацией явилось причиной победы первого, и в этом заключалась еще одна характерная черта гражданской войны в США. Черта эта, впрочем, была особенностью не только великой американской междоусобицы, но и многих других войн нового и новейшего времени. Чем дальше шагало человечество по пути технического прогресса, тем большее значение приобретал в жизни человека и во всех сферах его деятельности уровень экономического развития. Война же была лишь наиболее ярким из проявлений этого непреложного закона.

Конечно, Юг со своим патриархальным укладом жизни, плантационным хозяйством и рабством стоял на пути экономического развития США, и гибель его была неизбежной. Но все же нельзя не изумиться, а может быть, и восхититься тому упорству и отваге, с которыми его жители сражались за безнадежное дело — спасение своей гибнущей цивилизации. А то, что это дело было действительно безнадежным, не вызывало никаких сомнений. Неравенство сил было таково, что война Севера и Юга напоминала поединок Давида и Голиафа, где у Давида не было поддержки свыше.

И если ему время от времени удавалось класть Голиафа на лопатки, если Юг продержался четыре долгие года, то заслуга в этом почти целиком принадлежит храброй конфедеративной армии. Эта армия, как и государство, которое она защищала, относилась к прошлому. Как и в былые времена, она могла противопоставить катившемуся с севера «паровому катку» лишь доблесть своих солдат и талант своих командиров. Но в итоге была раздавлена.

Могучая, технически оснащенная и хорошо обеспеченная армия Союза, напротив, представляла собой будущее. Сменив синее сукно на мундиры цвета хаки, а дульнозарядные ружья на магазинные винтовки и пулеметы, она вполне уместно выглядела бы и в траншеях I мировой. Поэтому неизбежная победа армии Союза символизировала окончание великой эпохи войн старого типа. Одержав в этой войне верх, Север показал всему миру, что век, когда рыцарская доблесть и отвага решали исходы сражений и кампаний, увы, кончился. Ему на смену шел безжалостный век железа, бездушных [85] механизмов и оружия массового уничтожения, живым олицетворением которого и была федеральная армия.