Русская полиция - Иван Ковтун Страница 19
Русская полиция - Иван Ковтун читать онлайн бесплатно
Фельдкомендатура Брянска предлагала всем начальникам районов, старшинам и старостам провести регистрацию по двум спискам. В список «А» включались только граждане, проживавшие в данном населенном пункте до 22 июня 1941 г., в список «Б» заносились евреи, иностранцы, а также лица, прибывшие в населенный пункт после 22 июня, прибывшие из Красной армии и состоявшие в ВКП(б).
Регистрация населения в Ростове-на-Дону проводилась участковыми управлениями городской полиции (всего было создано 9 участковых управлений). При регистрации требовалось предъявление паспорта и военного билета... Лица, не имевшие паспорта, должны были подать заявление в двух экземплярах с краткой автобиографией, заверенной тремя свидетелями и районным старостой. Лица, вызывавшие сомнение в благонадежности, брались полицией на особый учет. Всего, по данным на 6 сентября 1942 г., было зарегистрировано около 272 тысяч человек [138].
18 июня 1943 г. орловская газета «Речь» опубликовала «Приказ о замене и отсрочке паспортов и временных удостоверений гор. Орла», подписанный бургомистром Стровым и полицмейстером Коньковым. Распоряжение предписывало гражданам города явиться в паспортный отдел по адресу Кромская, 4 для замены советских паспортов и действующих временных удостоверений: «Напоминаем гражданам, что отсрочка просроченных и замена негодных документов обязательна. Неисполнение этого приказа влечет за собой строгое наказание... В случае обнаружения у граждан просроченных документов, последние [так в тексте. — Примеч. авт.] подвергаются денежному штрафу от 100 руб. и выше, в зависимости от срока просрочки.
Пожарная охрана в Михновке
Пожары — ужасное бедствие, особенно в сельских местностях, где за отсутствием специального инвентаря, воды и обученных по жарных выгорали целые деревни в села. Организация добровольных пожарных обществ в деревнях н поселках так же необходима, как й в городах.
В этом отношении пожарная охрана хорошо поставлена в Михноеской волости.
Начальник пожарной охраны Михновской волости Петр Алексеевич Редкое рассказывает: «В Михновской волости имеется 14 добровольных пожарных команд, в каждой из которых участвует от 20 до 30 человек. С пожарными проводятся учении, проведены лекции по борьбе с поле выми пожарами, по борьбе со сбрасываемыми зажшательными бомбами. В каждой обшиие имеется пожарный инвентарь, бочки, пожарные ведра, в достаточном количестве багры, отремонтированы 14 пожарных насосов. Все население проинструктировано, как держать в чистоте трубы печей и дымоходы».
Все эти мероприятия дают хо рошие результаты: за весь 1942 г. был лишь один пожар. Организа ция пожарной охраны в Михнов ской волости достойна подражания всех волостей района.
Строго проведенный учет и регистрация значительно осложняли деятельность советского подполья. Немецкие военные органы требовали, чтобы полиция отслеживала, кто прибывает в деревни и города, прошли ли эти граждане обязательную регистрацию у военного коменданта. Так, в приказе (зима 1942 г.), адресованном начальнику волостной полиции одного из районов захваченной Курской области, говорилось: «На основании распоряжения местной военной комендатуры приказываю: с получением сего категорически воспретить хождение граждан, проживающих на территории Вашей волости, за ее пределы без установленных пропусков. При появлении чужих лиц на территории Вашей волости для проживания немедленно заявлять военной комендатуре или районной полиции для получения разрешения на прописку прибывшего чужого лица в деревню Вашей волости» [139].
Вообще говоря, на первом этапе оккупации тщательная регламентация была вполне уместна. Исходя из опыта, немцы знали, что задания диверсионного характера могли быть поручены представителям любой из категорий вышеуказанного списка. В случае если партизаны, подпольщики и диверсанты практически ничем не проявляли себя, режим оккупации значительно ослаблялся.
Следует отметить, что подпольщики и партизаны периодически пытались внедрить свою агентуру в учетные подразделения полиции (в частности, паспортные столы), чтобы контролировать их работу и, когда потребуется, вовсе дезорганизовать ее [140]. В Брянске паспортисткой работала подпольщица Александра Дулепова, в паспортном столе новозыбковской полиции — Мария Третьякова, в Севске — Вера Шкурова. Начальником паспортного стола орловской полиции по заданию НКВД работал Н.Б. Челюскин. Все они, используя свое служебное положение, добывали бланки документов, секретные сведения, распознавали предателей, а полученные сведения передавали через связных командованию партизанских отрядов. Так, Дулепова за время работы паспортисткой передала руководству подпольем 150 бланков немецких паспортов. Третьякова изготовила 17 паспортов для советских воинов, попавших в плен. С ее помощью более 60 окруженцев было переправлено в партизанские отряды [141]. Челюскин также снабжал подпольщиков и партизан бланками паспортов, передавал интересующую чекистов информацию. После ареста Челюскина в сарае его дома был обнаружен внушительный сверток с заготовленными для передачи советским патриотам документами [142].
Само по себе наличие перечня потенциально опасных для оккупантов лиц еще ничего не давало. Поэтому главную роль в разоблачении виновных в «недружественных акциях» должна была играть агентура полиции и соответствующих органов вермахта и СС. В соответствии с приказом ОКВ от 25 октября 1941 г., соединениям и частям вермахта предписывалось прилагать усилия к укреплению доверия у населения захваченных областей германской армией. Этот приказ, адресованный в то же время и абверу, предписывал создавать среди населения сеть доверенных лиц для выявления тайных связей мирных жителей с подпольем и партизанами. Этих «доверенных лиц» формально нельзя было подбирать из числа тех, кто работал в оккупационных учреждениях, в полиции или открыто симпатизировал немцам [143].
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии