Батый. Хан, который не был ханом - Роман Почекаев Страница 18

В интерпретации некоторых современных авторов количество Чингизидов, участвовавших в западном походе увеличилось в полтора раза. Так, В. В. Каргалов писал: «„в помощь и подкрепление Бату" были посланы центрально-монгольские войска и большинство царевичей-„чингисидов" (Менгу-хан, Гуюк-хан, Бучек, Кулькан, Монкэ, Байдар, Тангут, Бюджик и др.)» [Каргалов 1967, с. 68]. Исследователь упустил из виду, что число Чингизидов к этому времени перевалило за сотню, и одиннадцать из них никак не могли быть «большинством». Кроме того, он дважды назвал Мунке под различными именами (Менгу-хан и Монкэ) и Бюджека (Бучек и Бюджик). В. Б. Кощеев, в свою очередь, включил в число участников похода сыновей Джучи — Берке, который, согласно источникам, впервые участвовал в боевых действиях не ранее 1238 г., и Сонкура, про участие которого в походах нет ни слова: напротив, Рашид ад-Дин сообщает о нем, как о защитнике границ Улуса Джучи. Кроме того, В. Б. Кощеев «отправил» в западный поход Кайду — внука Угедэя, который в это время был еще младенцем, и Котана (Годана), сына Угедэя [Кощеев 1993, с. 132, 135], игнорируя сообщения источников о том, что в 1235 г. Годан был отправлен с войском в Тибет и до конца жизни оставался его правителем, о чем сообщают тибетские хроники [Пагсам 1991, с. 78; Дугаров 2003, с. 30-31].

Еще одним свидетельством уникальности похода на Запад стало то, что изначально, по-видимому, не был назначен его верховный главнокомандующий. На основании сообщений источников можно предположить, что Бату, как глава Улуса Джучи, возглавил лишь отряды, набранные в его владениях. Направленные в поход войска других улусов изначально ему не подчинялись: согласно «Сокровенному сказанию», «...на царевича Бури было возложено начальствование над всеми этими царевичами, отправленными в поход, а на Гуюка — начальствование над выступившими в поход частями из Центрального улуса». Кроме того, Чагатай даже говорил великому хану, что «царевича Бури должно поставить во главе отрядов из старших сыновей, посылаемых в помощь Субеетаю» [Козин 1941, § 270]. Последнее сообщение показывает, что круг потенциальных руководителей похода не ограничивался одними только Чингизидами. Разработал план похода опытный военачальник — Субэдэй-багатур, сподвижник Чингис-хана (правда, автор «Сокровенного сказания», как видим, всячески старается подчеркнугь роль Субэдэя, фактически представляя его главным дводителем похода, а Чингизидов — его «помощникаи»). Таким образом, в походе приняли участие более десятка потомков Чингис-хана и его братьев, которые на первом этапе западного похода (1236-1238 гг.) нередко действовали самостоятельно.

Так, летом года огня-курицы (1237 г.), пока Бату вместе со своими братьями, Субэдэй-багатуром, Бурундаем и другими полководцами завоевывал булгарские города, его двоюродные братья Гуюк и Мунке самостоятельно действовали против буртасов и мокши в Поволжье, а также против кипчаков и племен Северного Кавказа. Впоследствии Бату, давая оценку деятельности Мунке, отметил, что тот «привел в покорность и подданство племена... кипчаков, ...и черкесов», «захватил и, произведя казни и разграбления, привел в покорность город...» [Рашид ад-Дин 1960, с. 129].

Лишь после завоевания Булгарии основные силы монголов соединились для вторжения в русские земли. Помимо Бату, Орду, Шибана во вторжении были задействованы сражавшиеся на «северном направлении» Кулькан и Бури, а с «южного направления» были отозваны Гуюк, Кадан и Мунке [Рашид ад-Дин 1960, с. 38; см. также: Каргалов 1967, с. 86]. Главенство над объединенными силами получил именно Бату, но нет ни одного сообщения в источниках, почему именно он возглавил войска. Остается только строить предположения.

Во-первых, нельзя исключать «указания свыше»: Угедэй, не приняв определенного решения по поводу предводителя похода, все же мог «в рекомендательном порядке» предложить Бату, а подобные предложения великого хана были равносильны приказу. Английский автор Д. Чамберс, не ссылаясь, впрочем, ни на какие источники, утверждает, что кандидатура Бату была предложена великому хану Елюй Чуцаем [Chambers 2001, р. 49].

Во-вторых, Бату мог стать своего рода компромиссной фигурой: претендовавшие на главенство Бури, Гуюк и Мунке не были готовы уступить один другому, поэтому оставалось избрать одного из оставшихся Чингизидов, принявших участие в походе. Тут очень кстати могло вспомниться и более высокое положение Бату по сравнению с остальными (наследник старшего из сыновей Чингис-хана). Подобный вариант весьма вероятен: фактор старшинства нередко служил основанием для избрания даже на ханский трон: впоследствии именно на этом основании Гуюк, старший из потомков Угедэя, был избран великим ханом в ущерб другим претендентам на трон, младшим по возрасту [Султанов 2001,с. 44-46].

Наконец, серьезным доводом в пользу кандидатуры Бату был его статус главы Улуса Джучи. Поскольку первоочередной задачей похода было увеличение владений Джучидов, вполне логично было, что руководство походом принадлежало бы главному среди них, а таковым являлся именно Бату. Даже не слишком дружелюбно относившиеся к нему потомки Чагатая и Угедэя вынуждены были признать это, и потому во время боевых действий в Волжской Булгарии и Северо-Восточной Руси уже никто из Чингизидов не пытался возражать против главенства Бату. Правда, интересно отметить сообщение «Юань ши» о том, что Мунке при осаде Рязани (1237 г.) «сам лично сражался в рукопашном бою» [Кычанов 1999, с. 165]. Аналогичное сообщение находим у Рашид ад-Дина, только уже при описании осады Владимира (1238 г.): «Осадив город Юргия Великого, взяли [его] в восемь дней. Они ожесточенно дрались. Менгу-каан лично совершал богатырские подвиги» [Рашид ад-Дин 1960, с. 39] ^[11]. Личное участие одного из самых влиятельных Чингизидов (предводителя войск и будущего великого хана!) в сражении, где его легко могли убить, — событие достаточно редкое. Не означает ли это, что за какой-то серьезный проступок Мунке был отправлен сражаться в первых рядах войска? Подобная практика применялась к членам ханского рода, хотя и довольно редко, еще Чингис-ханом: так, его зять Тогачар-нойон был отправлен в передовой отряд за то, позволил своим войскам приступить к грабежу до завершения кампании, и погиб при осаде Нишапура в 1221 г. [Насави 1996, с. 93; Juvaini 1997, р. 174-175]. Тот же Мункэ в молодости воевал вместе со своим отцом в Китае, но сведений о его личном героическом участии в сражениях с китайцами нет — следовательно, подобные проявления отваги отнюдь не были типичны для него...

В более поздних исторических сочинениях, авторы которых были осведомлены о роли Бату в последующей судьбе монгольской империи, появляются сообщения о том, что наследник Джучи изначально играл ведущую роль в этой кампании. Так, Джувейни писал: «В помощь и поддержку Бату он [Угедей] назначил кандидатов из принцев...» [цит. по: Арсланова 2002, с. 160-161]. Неизвестный автор «Шейбани-намэ» (середина XVI в.) писал даже: «Бату... еще здравствовал по смерти Джагатай Хана, Угэдэй Хана и Тулуй Хана. Все ханские дети и внуки, собравшись к нему, устроили курилтай, и по его приказу занялись завоеванием стран» [Березин 1849, с. ХLV1], то есть приписал Бату даже принятие решения о походе на Запад!