"Красная капелла". Советская разведка против Абвера и Гестапо - Владимир Пещерский Страница 18

Москва, несомненно, учитывала, что легальная разидентура располагала группой агентов-установщиков, которые могли конспиративно собрать необходимые сведения на указанное лицо.

Новое задание Центра было не из легких. Густав поручил одному из сотрудников резидентуры срочно встретиться с агентом Юнкером, занимавшимся установками и имевшим в своем распоряжении профессиональных сыщиков из числа уволенных в отставку работников полиции. Установка на Майсснера была выполнена качественно и в срок. Она подтвердила ранее известные о нем сведения. Следовательно, Майсснер был честен с Такке и не действовал в ущерб его интересам.

Центр предложил Такке перебраться из гостиницы на частную квартиру и сообщить об этом Майсснеру, подчеркнув, что он решил пожить в Германии более продолжительное время, чем предполагал первоначально. Делалось это с целью убедить сотрудника СС в том, что его «друг» нисколько не смущен происшедшим разговором и последовавшим за ним отказом и готов, как и прежде, продолжать встречи.

Рождественские каникулы семьи Такке и Майсснера провели вместе, в Магдебурге — недалеко от Берлина, на живописных берегах Эльбы. Такке не поскупился на рождественские подарки, и фрау Майсснер была от них в восторге. «Мы должны чаще встречаться семьями, как в прежние времена», — заявила она за столом, обращаясь к мужу и Эриху Такке. Советский разведчик постарался, чтобы праздничный стол был полон блюд и не было недостатка в винах. Сытый и захмелевший Майсснер попросил Такке, чтобы он нагнулся к нему, так как сейчас услышит нечто важное. По его словам, он не просто обслуживает министерство авиации, а служит в разведке Геринга, в секции «Юг — Восток», которая занимается вопросами СССР, Польши и Румынии, — «Исследовательское ведомство», или учреждение по расшифровке перехваченных телефонных и радиоразговоров в системе ВВС. Вначале оно было организовано с целью прослушивания только министерства авиации. Но скоро по указанию Геринга ведомство стало заниматься прослушиванием всего Берлина. О полученных сведениях, заслуживающих особого внимания, Геринг докладывал Гитлеру. Часть добытого компромата на нацистскую верхушку прятал в личном сейфе «на черный день», с целью возможного шантажа своих соперников. Со временем Геринг завел, судя по словам Майсснера, вполне самостоятельную, крупномасштабную разведывательную службу.

Сообщение об уточненных возможностях Майсснера вызвало у руководства внешней разведки большой интерес, и оно немедленно откликнулось на эту информацию. Заместитель начальника разведки Берман счел целесообразным высказать свои соображения о работе с Майсснером резиденту-нелегалу Зарубину, чтобы привлечь его особое внимание к данной разработке. «Дело Такке с его другом продвигается успешно, — отметил Берман. — Пока не существует никаких опасений за его судьбу, тем более за судьбу вашей группы. Конечно, как и всегда, в такой работе должна соблюдаться крайняя осторожность, — предупреждал Берман, — чтобы застраховать себя от всяких неожиданностей».

Однако Зарубин не согласился с подобной оценкой разработки Майсснера, отметив, что сблизиться с эсэсовцем на идейной основе невозможно, а деньги он будет брать лишь как своеобразную плату за безопасность нашего разведчика. По мнению резидента-нелегала, отношения Такке с Майсснером вряд ли пойдут дальше «джентльменских» и лучше, чтобы за дело взялся другой оперработник.

Беспокойство и сомнения Зарубина объяснялись в значительной мере тем, что Такке привлекался для поддержания связи с таким важным источником, как Брайтенбах. В случае, если Альберт попадет в поле зрения полиции или контрразведки, то это может тяжело отразиться на наших связях со столь ценной агентурой. Этого допустить было нельзя.

Мнение Зарубина побудило Центр пересмотреть план дальнейшей работы с Майсснером и внести в него коррективы. Согласно новой схеме, Такке должен постепенно выйти из игры и передать объект разработки другому разведчику, который смог бы взглянуть на дело свежим взглядом. Важно также и то, что он не будет чем-либо обязан Майсснеру. Пока «приятель» сохраняет лояльность к Такке, последний под удобным предлогом познакомит с ним Карла Силли, оперативного работника легальной резидентуры.

Силли родился в 1893 году в городе Печ, венгр, участник Первой мировой войны, на Восточном фронте сдался в плен русским. Был вовлечен в Октябрьскую революцию, участвовал в установлении Советской власти в Сибири. С 1920 года — в органах ВЧК, с 1930-го — сотрудник советской внешней разведки, майор госбезопасности. Признанием успешной деятельности в разведке стало награждение его именным оружием и ценным подарком.

Перед Силли была поставлена задача — во время нескольких встреч постараться определить возможность вербовки Майсснера. Тем временем из Берлина уедет жена Такке, а к моменту вербовки Майсснера — и сам Такке. По замыслу Центра такой план гарантировал разведчика-нелегала от тяжелых последствий. В случае же неудачи Силли, имевшего дипломатическое прикрытие и дипломатический иммунинет, ущерб для разведки был бы минимальным.

Соответствующее указание в отношении Майсснера было направлено в легальную резидентуру в феврале 1935 года.

Неожиданно резидента-нелегала вызвал на экстренную встречу Брайтенбах. Он сообщил, что в отдел гестапо, занимавшийся борьбой против коммунизма, 7 марта 1935 года поступило сообщение из разведывательного ведомства Геринга, по которому заведено дело оперативной разработки. В записке, в частности, говорилось, что приехавший в Берлин из Китая в шестимесячный отпуск Эрих Такке, поддерживающий связь с членом НСДАП сотрудником СС Альфредом Майсснером, подозревается в шпионаже. Эрих Такке располагает денежными средствами в цюрихском банке. Там же, в Цюрихе, он встречался с немецкими коммунистами. Сам Майсснер ранее бывал в СССР и познакомился с упомянутым Такке.

Было очевидно, что Майсснер не мог написать ничего подобного или рассказать об этом своим коллегам. В его интересах было сохранить в тайне отношения с Такке. Вероятно, часть информации в отношении Такке и Майсснера была получена немецкой контрразведкой от агентуры, другая — собрана гестапо путем визуального наблюдения. Это значило, что советский разведчик Такке стал объектом активной разработки германской контрразведки, и ему грозила смертельная опасность.

Не подлежало сомнению, что Такке и его жена обязаны как можно скорее выехать из Германии, причем должны сделать это незаметно. Решение этой задачи было возложено на нелегальную резидентуру. Она успешно и быстро справилась с ней — супруги Такке благополучно покинули Германию.

Позже от агента Брайтенбаха поступила дополнительная информация, в которой говорилось, что Национал-социалистическая партия, используя свои собственные возможности, уже давно наблюдала за Майсснером. Ему не доверяли, так как подозревали в тайной принадлежности к Компартии Германии. Наблюдение выявило его знакомство с Такке. Предполагалось исключить Майсснера из НСДАП, поскольку его считали «мошенником и нечестным человеком». Поиски Такке, организованные гестапо по его гостиничному адресу, где он первоначально остановился, не дали никаких результатов. В это время советский разведчик уже находился далеко за пределами Германии.