Председатель КГБ Юрий Андропов - Сергей Семанов Страница 18

— Здравствуй, Алексей, — председатель КГБ кивнул на кресло у маленького журнального столика, — присаживайся.

Что пить будем?

— Если есть право выбора, — усмехнулся Бесчастнов, — то коньяк, Юрий Владимирович.

Очки Андропова лукаво блеснули. Что не позволялось другим, разрешалось Бесчастнову. Алексей Дмитриевич — любимец управления, весельчак, бессменный тамада на совместных торжествах. Так, на юбилее Семена Кузьмича Цвигуна, андроповского первого зама, можно было помереть со скуки. За столом сидели надутые, важные, как на коллегии КГБ или на поминках. А Бесчастнов выручил. Раскачал даже юбиляра, который, приняв рюмку, начал уже подремывать.

Юрий Владимирович опустился в соседнее кресло.

— Право есть, Алексей, а выбора нет. Либо просто чай, либо чай с молоком.

— И все? — удивился Бесчастнов.

Андропов развел руками.

Подали чай. Помолчали, не спеша прихлебывая крепкий чай. Однако пора было приниматься за дело. Андропов снова стал Андроповым, председателем КГБ, членом Политбюро, Бесчастнов — его подчиненным, начальником "семерки".

— Вот что, Алексей Дмитриевич, — сказал председатель, — дело нам с тобой предстоит непростое. Новое подразделение надо создать.

"Новое так новое", — подумал про себя Бесчастнов. В ту пору в комитете формировалось немало новых подразделений, и постоянных и временных, для выполнения каких-то частных задач. Не привыкать.

Но Андропов сделал паузу и вопросительно посмотрел на Алексея Дмитриевича. Бес-частнов ждал.

— Подразделение необычное. "Командос". Наши, советские "командос". Догадываешься, зачем?

— Задачи могут быть разные.

— Задача пока одна: противостоять терроризму. Судя по всему, начинается его новый виток — захваты самолетов, убийства заложников, разбойные нападения. Вспомни-ка Мюнхен, Олимпийские игры — сам не хуже моего знаешь.

Что там "Черный сентябрь" натворил: настоящая бойня.

И хваленая полиция ничего не сделала. А мы разве на другой планете живем? Есть у нас что противопоставить бандитам?

Бесчастнов хотел, было, ответить, но Андропов не дал.

— Я знаю, что ты скажешь. Когда жареный петух клюнет, соберем ребят, лучших оперативников. Есть у нас и спортсмены, и стрелки. Есть! Но знают они, как подойти к самолету, как проникнуть внутрь? Чтоб и заложников освободить, и террористов уничтожить, и самим в живых остаться? А?

Алексей Дмитриевич молчал. Председатель говорил дело. Он сам раньше задумывался над этим. Только ли о самолете речь, а если террористы захватят здание, как штурмовать?

А пароход, железнодорожный вагон? Не было еще такого, и слава богу. Но где гарантия, что и дальше тихо-мирно жить станем.

— Так я тебя еще раз спрашиваю, есть у нас что противопоставить?

Андропов глядел в упор. Он не ждал ответа — отвечал сам.

— Нет, дорогой мой Алексей, нечего. Так, знаешь ли, на уровне любителей, полупрофессионалов. А нам нужны профессионалы высокого класса. Я бы сказал, самого высокого.

Он встал и взял с рабочего стола, видимо, заранее подготовленный журнал.

— Посмотри, ребята из первого главка по моей просьбе принесли.

На открытой странице Бесчастнов увидел большое цветное фото: громадные, гренадерского роста парни в пятнистой маскировочной форме. Они сидели прямо на капоте черного "мерседеса", свесив ноги, положив огромные кулаки на колени, улыбались, уверенные в себе.

— Что, Алексей Дмитриевич, буржуазная пропаганда? — усмехнулся Андропов.

Бесчастнов покачал головой.

— То-то! Западногерманское элитарное подразделение ГСГ-9. Решает задачи по пресечению особо тяжких преступлений, связанных с убийствами, взятием заложников, разбоем. Словом, отлично подготовленные "командос".

Он снял очки, поднес журнал к самому лицу, подслеповато вглядываясь в фигуры бойцов ГСГ-9. Потом резко захлопнул журнал, отбросил.

— Мы что, хуже? Настоящих ребят не найдем? Найдем. В общем так, Алексей, первый главк поможет. Кое-какие иностранные материалы подбросит. Почитайте, подумайте. И вперед — будем создавать группу, растить своих "командос".

Приказ председателя КГБ Бесчастнов принял к исполнению. Нашлись и материалы. Правда, в Первом главном управлении их было негусто. Посмотрели, прикинули. Особо не торопились, дело новое, опыта практически никакого. Алексей Дмитриевич нутром чуял, что дополнительных штатов для "командос" не дадут, денег тоже. В общем, еще одна головная боль.

Однако Андропов вскоре напомнил о своем поручении. А начальнику "семерки" и похвалиться нечем, кроме банального: "изучаем", "работаем". И тогда совсем по-иному сверкнули очки председателя…

На следующий день был назначен временно исполняющий обязанности командира группы майор Роберт Петрович Ивон.

С него и началась группа.

— Командира возьми из пограничников, — посоветовал Андропов. — Можно Бубенина с Даманского посмотреть. Герой, парень обстрелянный, смелый.

Алексей Дмитриевич позвонил начальнику погранвойск генералу Матросову, передал разговор с Андроповым.

— Ну, коли в командиры берешь, тогда отдам, — согласился Матросов.

Прилетел Бубенин. Объяснили, что за группа, каковы задачи, цели. В свою очередь присмотрелись к пограничнику. Офицер действительно боевой, со звездой Героя — в ту пору большая редкость. Весь Союз знает, да что там Союз — весь мир. Портреты героев-пограничников с острова Даманский обошли многие газеты и журналы планеты.

Сам Бубенин сомневался, но потом дал согласие. Человек военный: надо, значит, надо.

Правда, через несколько лет он все же напишет рапорт — попросится опять на границу. Что поделаешь, тут как в любви: насильно мил не будешь. А насильно в группу никого не тянули. Она сама, как магнитом, притягивала к себе. Многим хотелось боевой работы.

Наконец утвердили штаты, начался набор. Бесчастнов доложил об этом председателю КГБ. Юрий Владимирович остался доволен. Он верил: рождалось подразделение, которое сможет защитить людей от страшной чумы XX века — терроризма.

В тот день, после доклада, уже собираясь уходить от председателя, Алексей Дмитриевич вдруг вспомнил: а названия-то группе не дали.

— Название? — переспросил Андропов. — Неважно, как мы ее наречем. Важно другое, какой она будет, наша группа.

Пусть именуется группой "А".

Так она и вошла в комитетские анналы — супер-секретная антитеррористическая группа "А".

"Альфой" ее назовут в печати после августовского путча 1991 года".

Воспоминания, отрывок из которых только что приведен, написаны уже после падения Советской власти, когда "проклятый КГБ" принято было бранить. Ветеран, как видно, остался принципиален, поэтому ему следует доверять. Видно, что Андропов относился к своим сослуживцам отнюдь не по-солдафонски, а последнее было, к сожалению, характерно для советского генералитета не только в Вооруженных силах, но и в спецслужбах. "Альфа" в дальнейшем пригодилась дальновидному Юрию Владимировичу.