На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин Страница 18

Так закончилась Галицийская битва. Австро-венгерские войска потерпели сокрушительное поражение, потеряв около 400 тыс. человек, из них более 100 тыс. пленными, 6400 орудий, 200 пулеметов и 8 знамен, то есть половину своего боевого состава. Впечатляет, по сравнению с цифрами сражения на Марне. Разгром мог быть еще более впечатляющим, если бы не объективные причины. Стремительное наступление передовых русских частей привели к все более возрастающим трудностям со снабжением боеприпасами, вооружением, продовольствием. Тылы отстали на 100 и более верст, да и сами тыловые обозы растягивались на 50 верст. Но, главное, войска устали, понесли тяжелые потери в среднем на дивизию до 4500 человек. Не следует забывать, что потери наших армий за операцию составили 233 тыс. человек. И все-таки Галицийская битва принесла два важнейших результата. Военная мощь Австро-Венгрии – самого сильного союзника Германии – была подорвана. Ее армии до конца войны потеряли способность вести стратегические операции самостоятельно, без непосредственной поддержки германских войск. Да и стратегические, оперативные возможности германской коалиции сузились. План Германии на быстрое окончание войны и на Восточном фронте тоже рухнул. Германия оказалась перед необходимостью переброски сил на русский фронт.

Необходимо сказать несколько слов о сравнительных характеристиках событий Первой, Второй мировых и Великой Отечественной войн. Некоторые сравнения, некорректные формулировки и выводы вызывают по меньшей мере недоумение. На Западе, особенно во Франции, где Первая мировая война давно покрыта победоносным флером, жестокие поражения от гитлеровских войск в начале Второй мировой войны пытаются объяснить всем чем угодно, только не слабостью, неготовностью западных демократий, армий, да и всего народа, противостоять абсолютно совершенной военной машине гитлеровской Германии. Но даже если отбросить этот, на мой взгляд, главный аргумент, уже сам характер предвоенных событий, подготовительных мероприятий, первых сражений говорит о некорректности таких сравнений. Это были принципиально разные войны по политической, морально-психологической и военной составляющей.

Итак, на Западном фронте. Во-первых. В 1914 году немцы сразу начинали войну основными силами, самыми подготовленными группировками с самыми решительными целями окончательного разгрома Франции, Англии и далее всех их союзников по списку. В 1939 году после разгрома Польши немцы втянулись на Западе в поистине странную войну практически без боевых действий. Кстати, в отличие от 1914 года, первыми объявили войну союзники, а не Германия. Все это время Гитлер искал компромисса на Западе, особенно с Англией, имея все-таки главную цель на Востоке. Россия, Советский Союз являлись главной геополитической задачей, не решив которую Гитлер не мог и мечтать о мировом господстве. Даже после разгрома Франции и подчинения себе всей континентальной Европы, до последних минут нападения на СССР, до речи Черчилля после нападения, он лелеял надежду договориться с Англией.

Во-вторых. Сам ход боевых действий во Франции имел принципиальные различия. На первый взгляд план Шлиффена очень похож на план гитлеровского командования «Гельб». В обоих случаях главный удар наносился в обход главных позиций французских войск, мимо линии Вердена в 1914 году и линии Мажино в 1940 году. В обоих случаях Париж не являлся главной целью операции. Но только на первый взгляд. Отличия начались уже с того, что в 1914 году боевые действия развертывались по классическому сценарию предыдущих войн – мобилизация, развертывание основных группировок, пограничные сражения. Войска противоборствующих сторон находились в одинаковой степени готовности. В 1940 году вермахт, давно отмобилизованный, находящийся в полной боевой готовности, имеющий бесценный боевой опыт, сразу наносит мощный удар, решивший судьбу кампании. Боевая подготовка, фронтовой опыт, слаженность и обстрелянность солдат и офицеров вермахта и люфтваффе на порядок превосходили союзников. Гитлеровские генералы и штабы тоже были на высоте, а у союзников уже не было своих Жоффра, Фоша, Китченера. Поэтому, в отличие от Клука, Мольтке и Гинденбурга, у гитлеровских полководцев не закружилась голова от первых успехов. Они не поперли на Париж, нарушая ранее принятые планы. Они сразу рванули к Ла-Маншу, отсекли и прижали к побережью основные силы союзников. Могли и уничтожить полностью, но это другая тема. А Париж сам потом пал к их ногам.

И в-третьих. У хорошо вымуштрованных, морально и психологически настроенных только на наступление, только на победу армий императора Вильгельма не было ни танков, ни мотопехоты, ни боевой ударной авиации – этих главных военных составляющих мощи гитлеровских армий. Кто знает, чем бы закончились баталии на полях Франции летом 1914 года, если бы германцы имели на вооружении те же танки, бомбардировщики, штурмовики, если бы их орудия тянули не тяжеловесы-битюги, а артиллерийские тягачи. Но не будем вдаваться в фантазии.

Так что объяснять причины побед и поражений начального периода двух войн надо очень и очень осторожно. Особенно это касается Восточного фронта. Расплодившееся несметное количество неофитов от антисоветизма в один голос кричат о победоносной силе наступающей русской армии лета 1914 года, о мощи, несокрушимости всей императорской России. Правда, напирают они больше всего на политическую составляющую. Все-таки трудно не замечать досадные срывы и неудачи первых месяцев войны. Но трескучие фразы: «ни пяди родной земли», «ни одного сдавшегося в плен», «ни одного предателя», не говоря уж о проклятых особистах и энкавэдэшниках, постоянно обрушиваются на обывателя. Не устают они повторять, что Красная армия, имея преимущество перед гитлеровским войсками в количестве танков, самолетов, солдат, оказалась разбитой в пух и прах и с позором отдала врагу огромную территорию с миллионами своих сограждан. А в 1914 году русская армия славно громила германцев с их союзниками. К сожалению, нынешний обыватель, да и большая часть просвещенных жителей России падки на всякого рода сенсации и разоблачения. Некогда шевелить мозгами, коль есть «все знающий интернет». Между тем, даже немного задумавшись, можно без труда понять политическую направленность таких выводов.

Да, летом 1914 года императорская армия начала боевые действия наступлением, и весьма успешно, по всему фронту. Но и противостояли им уступающие по силам, далеко не лучшие части германской армии, в том числе ландвер (ополчение). С Австро-Венгерской армией был некоторый паритет, но по боевым качествам она много уступала и своим союзникам немцам, и русской армии. И именно австрийцы искали главный успех на Восточном фронте, немцы же лучшие силы сосредоточили на Западе. Летом 1941 года Советский Союз принял главный удар лучшей армии мира. Это вам не какой-то ландвер, и уж тем более австро-венгры образца 1914 года. По большому счету это был удар не только Германии, но всей западной Европы, ее военного потенциала, солдат Венгрии, Румынии, Финляндии и далее по списку. Правда, воевали гитлеровские союзники не лучше австро-венгерских войск. Так их Красная армия и била с первых дней войны. Чего не скажешь о немцах. Нельзя забывать, что летом 1914 года мы уступали немцам только по количеству орудий тяжелой артиллерии, но имели более подготовленную, с боевым опытом армию. Имели лучшую в мире кавалерию, артиллерию, да и пехоту. Русские солдаты, офицеры, генералы до дивизионного и корпусного звена были подготовлены лучше германских. Да и высший командный состав мало в чем уступал немецким полководцам. И как же с такой армией не наступать, не бить врага? Тем более противостоящего нам не лучшими силами. Сам Бог велел. А мы и при этом умудрились провалить целый ряд операций и сражений.