Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев - Джереми Дронфилд Страница 18

С этим письмом в кармане Локарт отправился в Шотландию, чтобы сесть на корабль и преодолеть первый отрезок своего пути. Это был новый и довольно волнующий опыт. Его путешествие из России в сентябре было незаметным и даже унизительным; возвращение в новом статусе с важной миссией стало совершенно другим. Он должен был отплыть в Норвегию на борту специально снаряженного крейсера Королевского флота с двумя эсминцами сопровождения.

Его жена Джин приехала в Квинсферри, чтобы его проводить. Однажды она уже ездила с ним в Россию, но, даже если бы это было безопасно, она не поехала бы туда во второй раз. Их брак не был счастливым, и Локарт чувствовал себя виновным в том, что женился на Джин. С какой стороны ни посмотреть на их брак – финансовой, романтической или нравственной, – несчастная женщина заключила невыгодную сделку ^[84].

Всего три спутника – группа для выполнения его миссии – были с ним на борту английского военного корабля «Ярмут». Капитан Уильям Хикс раньше бывал в Петрограде в качестве советника российской армии по отравляющему газу. Он был милым человеком, хорошим лингвистом, знавшим людей и политику России. Хикс также в прошлом работал в разведке, прикомандированный к штабу полковника Бирна ^[85]. Хики станет ближайшим товарищем Локарта в испытаниях грядущих месяцев – «самым верным коллегой и преданным другом» ^[86]. Также с ним отправились московский предприниматель Эдвард Бирс в качестве коммерческого эксперта миссии и Эдвард Фелан – молодой гражданский служащий из министерства труда. Другие сотрудники будут прикомандированы к нему из посольства в Петрограде, но в настоящий момент эти четверо мужчин представляли собой всех сотрудников британской миссии.

Одного члена группы не хватало. Локарту был предоставлен ординарец, чтобы помогать управляться с дипломатическими шифрами. Им был огромного роста гвардеец-ирландец, который был постоянно пьян и предложил Локарту подраться на Принсес-стрит за полкроны. Он исчез где-то между Эдинбургом и Куинсферри, и его отсутствия никто не заметил.

На яркой утренней шотландской заре «Ярмут» поднял якорь и вслед за двумя эсминцами медленно пошел к устью реки Форт мимо скопления кораблей Королевского военно-морского флота. Локарт, вспоминая свое детство, пропитанное произведениями Роберта Льюиса Стивенсона, испытывал глубокое волнение от начала путешествия, которое обещало стать большим приключением.

Если бы он знал, что это приключение может закончиться для него смертью, возможно, испытывал бы иное чувство. Но он, без сомнения, поехал бы все равно – такой уж был человек.

После мучительного плавания по Северному морю, во время которого даже бывалые моряки страдали от морской болезни, «Ярмут» в метель с трудом добрался по фьорду до Бергена. Там Локарт ненадолго оказался в компании сэра Джорджа Бьюкенена. Прошло чуть больше недели с того дня, когда бывший посол и его свита уехали из Петрограда и какое-то время ожидали прибытия «Ярмута», который должен был забрать их и отвезти в Великобританию. Сэр Джордж обрадовался встрече со своим бывшим любимцем, но он был измотанным и больным (десять месяцев революции состарили его на десять лет, вспоминал Локарт), а вся его свита – деморализована и подавлена ^[87].

Они были не единственными беженцами из России, которых Локарт встретил во время своей поездки. Когда он и трое его спутников продолжили путешествие по суше и морю через Норвегию, Швецию и Финляндию, им попадалось все больше и больше английских эмигрантов, которые направлялись на родину, а также русских аристократов, бежавших от революции. Гостиницы на пути их следования были переполнены.

Ранее «безопасный» маршрут в Россию и из нее в обход германских войск сам по себе превратился в военную зону. Хаос в России просачивался во все ее провинции и протектораты. Война между красными и белыми, финнами и русскими развертывалась в княжестве Финляндия. В Гельсингфорсе (теперь Хельсинки) на улицах была слышна стрельба. Локарт и Хикс, отважившиеся выйти в город, чтобы поискать жилье, оказались в центре бойни: красные русские матросы, вооруженные пулеметами, преследовали бежавшую толпу людей, поливая улицу пулями. Локарту и Хиксу пришлось упасть на окровавленный снег среди трупов, чтобы не быть убитыми. Их английские паспорта вместе с письмом Литвинова, которое хранилось у Локарта, спасли им жизнь, когда их подняли и потребовали пропуск, а также обеспечили им содействие со стороны местных красных.

Даже при официальной помощи путешествие было напряженным и тяжелым. На дороге из Гельсингфорса в Петроград был полуразрушенный железнодорожный мост, и пассажирам пришлось пробираться по опасному сооружению пешком и садиться на второй поезд на другом конце моста.

К тому моменту, когда его группа сошла с поезда в Петрограде, жажда приключений у Локарта несколько уменьшилась. Его тревожили не столько опасности, сколько хаос и атмосфера гибели и уныния. Он всегда ощущал – задолго до революции, – что за прекрасными фасадами Петрограда холодный сумрак прячется даже летом. «За его очаровательным внешним обликом, – писал он, – таится холодное сердце» ^[88].

Теперь здесь уже было очень холодно. Локарт мрачно смотрел на мертвую лошадь в снежном сугробе возле Троицкого моста, когда сани замедлили ход, чтобы остановиться перед посольством Великобритании. Петроград стал местом, где царила смерть.

Впервые Локарт приехал сюда в 1915 г., вызванный сэром Джорджем отчитаться о крупных антигерманских бунтах, которые разразились в Москве в июне того года. В то время он был исполняющим обязанности генерального консула и приехал в Петроград, испытывая одновременно и возбуждение, и тревогу, и страх, что его каким-либо образом сочтут ответственным за эти бунты, но был взволнован оттого, что его заметил посол. В те дни немногие могли себе представить, что в Россию придет революция. Локарт был одним из этих немногих. Он видел свидетельства этого везде – в том, как люди относятся к царю, Думе и полиции, которая поддерживала порядок. Он доложил сэру Джорджу, что повсеместно царит недовольство российским правительством, а императорская семья стремительно теряет популярность; восстанию рабочих невозможно помешать ^[89]. К середине 1917 г. он стал частым гостем посольства, доверенным лицом сэра Джорджа, участвовавшим в дипломатических контактах с Керенским и его правительством. Тогда настроение было другим, и многие молодые англичане, преисполненные идеалами демократии и справедливости, считали, что есть надежда на новую Россию, избавленную от деспотизма, а вскоре – и от бедности и репрессий.