Триста спартанцев - Наталья Харламова Страница 18

— Как хочешь, я не уговариваю, тем более что речь пойдёт о таком предмете, для которого нужно иметь трезвую голову.

— Я слушаю тебя, царь.

— Я давно хотел спросить тебя, Леонид, почему ты не женишься? Народ недоволен, ты же знаешь, как у нас относятся к холостякам…

— Ты для этого позвал меня?

— Да, исключительно для этого. — Клеомен отхлебнул из кантара и откинулся на ложе, с наслаждением проглатывая ароматную жидкость. — Видишь ли, я давно приметил, что моя Горго смущается и краснеет, когда речь заходит о тебе. Наверняка я, конечно, не знаю, но мне почему-то кажется, что ты ей по душе.

— Боюсь, что ты ошибаешься, она привязана ко мне, это правда, но как к своему близкому родственнику. Она ещё такая юная, я намного старше её…

— Не такая уж она и юная. Ей месяц назад исполнилось девятнадцать. Самый подходящий возраст для девицы вступить в брак. Что касается тебя, конечно, ты не юнец, но зрелость украшает мужчину. Я думаю, ты понял, что я имею в виду. Мужского потомства у меня нет. Ты мой наследник, и достойный наследник. Я хочу, чтобы ты женился на Горго. Да, она не вышла ростом, зато редкой рассудительности. И в кого только? Вот уж верно говорят, если в одном месте убавится — я имею в виду себя, — постучав себя по лбу, Клеомен залился звонким смехом, — то в другом — прибавится. Итак, моя малышка Горго — достойнейшая девица. Надеюсь, ты не станешь с этим спорить? Тот, кому она достанется, будет счастливейший из смертных, просто баловень судьбы! Она так умна и остроумна, что ей, конечно же, подобает царский венец. К тому же она весёлого нрава. Ты только подумай, что может быть хуже угрюмой, сварливой жены? Б-р-р-р!

Клеомен поёжился. Он хмелел на глазах. И язык его стал заметно заплетаться.

— Леонид, я хочу, чтобы после моей смерти она стала царицей Спарты. И знаешь, честно тебе скажу, ты единственный, кому я бы от всей души отдал свою ненаглядную дочку, зная, что ты достойная ей пара. Хоть ты мне брат только наполовину, а сводные братья обычно не слишком жалуют друг друга, тебя я люблю. Ну что ты скажешь? Берёшь её?

Леонид молчал, обдумывая свой ответ.

— Я хочу сказать тебе, Клеомен, — наконец медленно, будто бы подбирая слова, сказал он, — что жениться на Горго было моей заветной мечтой. Я полюбил её ещё маленькой девочкой. Она была такая трогательная и жизнерадостная! Так радостно всегда бросалась мне навстречу! Наверно, ты мне не поверишь, но я уже давно люблю её. Вот почему я не женился до сих пор. Теперь, когда ты сам заговорил об этом, я могу тебе в этом признаться.

— Ты меня ничуть не удивил, я догадывался о чём-то таком, — сказал польщённый отец. — Моя рыжеволосая Горго может свести с ума кого угодно.

— Только я не хочу, — несколько скованно сказал Леонид, — чтобы она вышла за меня по принуждению с твоей стороны или по расчёту.

— Отлично, я уверен, что она согласится. Эй, Ксуфий, позови мою дочь.

Горго не замедлила прийти на зов отца. Она показалась Леониду притихшей и смущённой.

— Дочка, твой дядя Леонид хочет назвать тебя своей женой. Как ты на это смотришь? — весело подмигивая ей, проговорил Клеомен.

Леонид и Горго — оба смутились от его развязного тона, будто бы он говорил о чём-то малозначимом.

— Твоя воля, отец, для меня закон, — спокойно и рассудительно, и очень серьёзно — совсем не в тон отцу; ответила девушка. — Ты избрал мне достойного мужа, и я повинуюсь твоему решению, — закончила она, потупив взгляд и совершенно смутившись.

Леонид, неправильно истолковав её застенчивость, сказал:

— Горго, я хочу, чтобы ты знала, что непременным условием этого брака должно быть твоё добровольное согласие. Я не хочу брать тебя в жёны против воли, по принуждению. Итак, скажи, — упавшим голосом проговорил Леонид, — ты согласна стать моей женой?

— Да, Леонид, — твёрдо сказала девушка, — я согласна стать твоей женой, потому что ты самый лучший и самый прекрасный человек в Спарте и во всей Греции! — пылко прибавила она.

— Ну вот и славно, — заключил Клеомен, — что-то вы оба слишком серьёзные для такого дела. Ко всему следует относиться проще и с юмором. Горго, перестань быть такой чопорной, будто бы ты проглотила морского ежа. И ты, братец, не лучше! Давай-ка лучше выпьем! Вот самое лучшее занятие для философа!

Но Горго и Леонид не слышали его пьяные разглагольствования, они как зачарованные смотрели друг на друга. Тайные мечты их, в которых они не решались сознаться даже самим себе, наконец осуществились. Теперь никакая сила не сможет их разлучить! В этот вечер в Спарте, а может быть, и во всей Греции и даже в целом свете не было людей более счастливых, чем они.