Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок - Эдвард О. Торп Страница 17

Стипендия, которую предлагал мне Калифорнийский университет в Беркли, составляла 300 долларов в год. Плату за мое обучение, еще 70 долларов в год, отдельно покрывал фонд для детей ветеранов Первой мировой войны. Кроме того, в Беркли имелось недорогое жилье с пансионом, расположенное рядом с университетом. Еще дешевле можно было устроиться в студенческом жилищном кооперативе: он предоставлял жилье с пансионом за 35 долларов в месяц и четыре часа общественных работ в неделю. Я выбрал Беркли, утешая себя тем, что там, по крайней мере, будет много девушек и я, возможно, смогу найти себе массу развлечений.

За несколько лет до этого мой интерес к радио и электронике привлек ко мне внимание нашего соседа мистера Ходжа, вышедшего на пенсию инженера-электротехника. Его по-калифорнийски просторный участок с субтропическим садом, пальмами, отделкой из лепнины и керамической плитки в испанском стиле и замысловатыми бассейнами с золотыми рыбками примыкал к нашему заднему двору. У меня был устроен шалаш на дереве, широкая платформа, которую я прибил к развилке толстой горизонтальной ветки на высоте восьми метров; заглядывая из него сквозь заросли бамбука, я видел таинственную башню. Это стройное коническое здание, покрытое зеленоватым кровельным материалом, некогда было ветряной мельницей. Однажды мистер Ходж пригласил меня внутрь: узкая винтовая лестница, расположенная в центре башни, поднималась на десяток метров. Шагая по ней, я встречал на каждом уровне все новые залежи радиотехнических сокровищ. Мистер Ходж поступил мудро: он позволил мне выбрать в подарок всего один предмет, который мог бы мне пригодиться, и я получил великолепно сделанный подстроечный конденсатор с воздушным диэлектриком. Эта деталь была важным элементом радиоприемников и передатчиков того времени. В ней был набор неподвижных металлических пластин и механизм, позволявший поворачивать другой набор пластин, увеличивая или уменьшая площадь их пересечения, в результате чего изменялась частота настройки радио. Вставив конденсатор в свой самодельный радиоприемник, я смог точно настраивать его на разные станции. Каждую неделю мистер Ходж подпитывал мою страсть очередным сокровищем из своих запасов. По мере того как росло мое мастерство в области радиотехники, а вместе с ним рос и интерес к ней, я начал размышлять о возможных, на мой взгляд, технологических чудесах будущего.

Одна из моих идей касалась возможности открывать и закрывать двери силой мысли. Для этого можно было бы использовать то обстоятельство, что мышление, как известно, порождает электрические явления внутри мозга и создает слабые, но вполне регистрируемые электрические токи в коже головы. Я собирался обрить себе голову и прикрепить к ней провода, по которым могли бы течь эти токи. Я считал, что смогу регулировать эти токи, изменяя свои мысли. Если направить их в портативный радиопередатчик, можно было бы формировать соответствующие сигналы и передавать их на приемник, установленный на двери; приемник, в свою очередь, приводил бы в действие электромоторы, которые бы открывали и закрывали дверь. В принципе, передавая таким образом информацию в форме, аналогичной точкам и тире азбуки Морзе (или, в более современном варианте, нулям и единицам двоичного кода), можно было бы осуществить передачу инструкций любой степени сложности. Я так и не построил такого аппарата, но сохранил идею портативного электронного устройства для беспроводного управления различными объектами.

Кроме того, мистер Ходж подарил мне подписку на журнал Science News-Letter (теперь он называется Science News ^[27]) и рассказал мне о ежегодном конкурсе научных талантов ^[28] компании Westinghouse (впоследствии эта программа спонсировалась компанией Intel, а еще позднее – компанией Regeneron). В моей школе никто, в том числе и из учителей, даже не слышал об этом конкурсе. В 1949 году, когда я учился в выпускном классе, я подал заявку на участие в восьмом ежегодном конкурсе – в числе более чем шестнадцати тысяч старшеклассников со всех концов Соединенных Штатов. Каждый из нас должен был сдать письменный экзамен по естественным наукам, и знания, которые я почерпнул из Science News-Letter, очень помогли в подготовке.

Кроме того, нужно было представить рекомендательные письма учителей и свою собственную работу на научную тему. Поскольку руководить моей работой было некому, я пошел в библиотеку и начал было сочинять научный обзор про бериллий. Он выходил очень нудным. Тогда я остановился и стал вспоминать о тех интересных вещах, которые придумал сам. Выбрав кое-что из их числа, я написал работу под названием «Некоторые оригинальные вычисления». В первой ее части я показал, как можно приблизительно определить положение планет в небе, считая их орбиты окружностями вместо более точных Кеплеровых эллипсов. Мое второе вычисление касалось простого способа определения коэффициента преломления стеклянной призмы (и, следовательно, скорости света в ней): нужно было просто двигать призму по столу до той точки, в которой ее нижняя сторона отражала ровно половину света и пропускала другую половину. Ответ можно было получить при помощи нескольких простых измерений линейкой и тригонометрических формул.

Мне казалось, что письменный экзамен я сдал хорошо, но очень важны были рекомендательные письма учителей и самостоятельная работа, а я совершенно не понимал, какие оценки я мог заслужить за них. За следующие несколько недель я не получил никаких известий, так что я решил, что никаких призов я не получу, – оставалось только убедиться в этом, когда будут объявлены победители.

Я практически выкинул конкурс талантов из головы, и тем большим было мое удивление, когда одним весенним утром я нашел на пороге нашего дома телеграмму. Не увидев, что она была адресована именно мне, я принес ее в дом. Мы никогда не получали телеграмм, и я вскрыл ее, думая, что в ней могут быть какие-то срочные новости.

Телеграмма была из компании Westinghouse. С удивлением и восторгом я прочитал: «Поздравляем вас, вы вошли в число сорока финалистов конкурса». Через несколько недель после этого я впервые отправился в путь на поезде вместе с двумя другими финалистами из Калифорнии: нам предоставили полностью оплаченную пятидневную поездку в Вашингтон, где мы встретились с другими участниками финала ^[29]. Нам организовали встречу с нобелевским лауреатом по физике Исидором Айзеком Раби и экскурсию на местный полутораметровый циклотрон. В циклотронный зал нельзя было входить, имея на себе что-либо, сделанное из намагничиваемых материалов: в ускорителе стоял настолько мощный электромагнит, что часы, пуговицы, пряжки отрывались и летели к нему, превращаясь в смертельно опасные снаряды.