Лоренцо Великолепный - Иван Клулас Страница 17

Один из мастеров живописи, Паоло ди Доно по прозвищу Учелло (умер в 1475 году), сделал эффектные ракурсы и перспективу своей специальностью. Медичи, как и все вообще флорентийские магнаты, собирали его батальные сцены. Он был одним из самых модных оформителей: расписывал Кампо-Санто в Пизе, «зеленый клуатр» в Санта-Мария Новелла, флорентийский собор.

Беноццо Гоццоли, автор фрески «Поклонение волхвов», во дворце Медичи чувствовал себя как дома. Он был учеником Фра Анджелико, а образцом ему служила манера Мазаччо. Гоццоли удавались и ангелы из «Поклонения пастухов» — картины над алтарем капеллы Медичи — и портреты художников и других знаменитых современников в свите трех волхвов. Козимо заказал ему эту картину, ясно сознавая, что искусство принесет ему такую же славу и почет, как и золото в его банках. Жертвуя на церковное искусство, он получал большое удовольствие, видя, как вместе с дымом от ладана возносится к небу восхищение его сограждан.

Расцвет гуманизма

Но обрести власть над чувствами недостаточно. Надо внушать уважение, а это возможно, если возвыситься до уровня величайших мыслителей своего времени. Благородный ум есть высшее благо. Он одолевает страсти и позволяет стяжать бессмертие. Этот урок во Флоренции усвоили еще двести лет тому назад: Данте, а затем Петрарка и Боккаччо дали своим согражданам литературные образцы совершенства, неотделимого от любви к женщине, наделенной всеми мыслимыми достоинствами. Но конечное предназначение человека — стать при посредстве этой любви причастным божественной мудрости. Пути достижения высшего знания указывали поэты и философы. Высоких откровений ожидали от Античности; неутомимые ученые, влюбленные в изящную словесность, «гуманисты», открыли новые сочинения и полные тексты уже известных. Требовался огромный труд: овладеть греческим языком так, чтобы читать античных философов в подлиннике, а не в лаки­рованных переложениях и переводах, которыми кормилась средневековая мысль. Петрарка так и не научился свободно читать Гомера. Следующим поколениям повезло больше. Иммануил Хрисолор, грек, приехавший на Пизанский собор, воспитал целое поколение учеников, обязанных ему своими знаниями. Среди них Козимо Медичи, Лука Альбицци, Палла Строцци, а наряду с ними — крупнейшие гуманисты того времени. Образованнейшими людьми были Леонардо Бруни, служивший канцлером Флорентийской республики с 1427 года до своей смерти в 1444 году, сменивший его на этом посту (до 1459 года) Поджо Браччолини, а также Колуччо Салютати. Канцлерами республики были и другие ученые: отец и сын Марзуппини, Бенедетто Акколи, Бартоломмео Скала.

Правда, не у всех гуманистов Медичи пользовался популярностью: хорошо известно о ссоре Козимо и его брата Лоренцо с Франческо Филельфо. После триумфального возвращения во Флоренцию Козимо отправил ученого полемиста в изгнание.

После 1434 года флорентийский Studio, университет, пришел в упадок, чтo означало возвращение к обучению греческому языку частным образом, но интерес к древней литературе не угас, и свидетельство тому — охота за манускриптами. Иные ученые разорялись на покупке книг так случилось с Никколо Никколи, по завещанию которого в 1436 году 800 его рукописей составили первую флорентийскую библиотеку, одним из кураторов которой объявил себя и Козимо. У него и у самого были на службе собиратели рукописей: Кристофоро Буондельмонти и Поджо Браччолини. Он имел 400 рукописей, которые присоединил к 800 манускриптам Никколи. По его же распоряжению была приведена в порядок коллекция Панентучелли да Сарцаны. который в 1447 году стал папой Николаем V и основал Ватиканскую библиотеку. Благодаря гуманисту-книготорговцу Веспасиано да Бистиччи, у которого был штат из 45 писцов, Козимо менее чем за два года получил списки с 200 манускриптов. Книги эти он отдал в доминиканский монастырь Сан-Марко, а когда в 1453 году здание, где они хранились, рухнуло — в специальное помещение, построенное в 1457 году Микелоццо Микелоцци. Затем Козимо собрал еще две коллекции: в монастыре Сан-Лоренцо (ныне Библиотека Лауренциана) и в аббатстве Фьезоле.

Царство греческой мысли. Марсилио Фичино и приобщение к учению Платона

После падения Константинополя в Европу хлынул поток не только рукописей, но и ученых. Уроки греческого и лекции греческих профессоров проходили во всех монастырях, в Сан-Миниато, в Санта-Мария дельи Анджели, в келье камальдолийца Амброджо Траверсари, на вилле самого Козимо в Кареджи. Иоанн Аргиропулос, приехавший во Флоренцию в 1456 году, подготовил новое поколение ученых, среди которых были Донато Аччайуоли и Анджело Полициано. Ему на смену пришли уже флорентийцы, например, знаменитый Кристофоро Ландино, преподававший сорок лет, до 1497 года; среди его учеников были внуки Козимо — Лоренцо Великолепный и Джулиано.

Козимо стремился познакомиться с греческой литературой потому, что интересовался вопросами философии. Этот интерес пробудил в нем в 1439 году один из греков, приехавших отстаивать интересы Православной церкви в связи с ее предстоящей унией с Римско-католической. Георгий Гемист по прозвищу Плифон, ярчайшая личность, страстный поклонник Платона, сторонник возврата в какой-то мере к язычеству, вызвался публично дискутировать со знаменитым сторонником Аристотеля Георгием Схоларием, в монашестве Геннадием.

У Плифона были и другие противники: Феодор Газа и Георгий Трапезундский. Спор между греками обострился еще до того, как они отправились на Собор, а в общем собрании представителей двух церквей во Флоренции он дошел до крайнего ожесточения. Православные, и не думая согласно противостоять католикам, обрушивали друг на друга теории Платона и Аристотеля, как будто именно эти языческие философы были авторитетами, на которых стояла христианская вера.

Ярость этих дебатов можно сравнить с политическими баталиями нашего времени, когда в идеологическом противостоянии люди становятся беспощадными. Во Флоренции противники загнали Плифона в угол, но он нашел поддержку в лице епископа Никейского Иоанна Виссариона, вскоре ставшего кардиналом Римской церкви. Тот утверждал, что объяснение происхождения мира и образа творения по Платону и Аристотелю можно согласовать.

Но мало кто из его восточных клириков мог принять такое согласование. Ведь Аристотель исходил из положения, что природой не движет никакое трансцендентное вмешательство: она приведена в движение первым толчком, после чего движется в первоначально заданном направлении. Это положение, согласно которому Бог ставится вне тварного мира, было развито средневековыми богословами Альбертом Великим и Фомой Ливийским. В этом случае божье создание ответственно, оно может быть судимо и осуждено Богом.

Платон, надолго забытые произведения которого в то время прочли заново, в противоположность Аристотелю учил, что Дух всегда присутствует в природе и через множество посредников действует ради установленной им самим цели. Плифон, главным образом под влиянием Плотина и других александрийских философов II века н. э., подхватил эту теорию и сделал из нее выводы. Он учил, что у мира есть сокровенный смысл, частично приоткрытый в эзотерических сочинениях Гермеса Трисмегиста и Дионисия Ареопагита. Законы природы, как их представлял себе Аристотель, можно изменить путем воздействия духа и благих духовных сил.