Рожденная контрреволюцией. Борьба с агентами врага - Андрей Иванов Страница 17

Сложности в работе также вызывало и поведение солдат Красной Армии. Согласно докладам осведомителей контрразведки, «красноармейцами и лицами низшего командного состава очень открыто высказываются сведения военного характера о местонахождении штабов, частей войск на фронте и в тылу. Агентами во многих случаях указывается на явное злоупотребление своей осведомленностью чинов действующей армии и тыловых частей». Все это создавало весьма благоприятные условия для действий вражеской агентуры.

На этом фоне редкие успехи борцов со шпионажем на местах, обнаруживших деятельность японских военных агентов в Благовещенске ^[172], шпионскую работу японского консула Сугино в Иркутске, следивших за членами шведской миссии в Карелии ^[173], выглядят малоубедительно. Они свидетельствуют не столько об эффективности работы КРО, сколько об инициативности личного состава, преданного своему делу и готового вести борьбу с вражеским шпионажем даже в создавшихся невыносимых условиях — отсутствия финансирования, неопределенности прав и обязанностей, неясности ведомственного положения и давления со стороны ВЧК и местных Советов.

* * *

Что же до КРБ, то оно прекратило свое существование уже в марте 1918 года. На смену чекистской контрразведке пришли «отделения по борьбе со шпионством» (ОБШ) Высшего военного совета (ВВС) и Оперативное отделение Всероссийского Главного Штаба (ВГШ) и Военный контроль Народного комиссариата по военным делам (Наркомвоена). Впрочем, эффективность работы этих учреждений была далека от совершенства.

Поскольку основная масса сотрудников ВВС была представлена военспецами, а возглавлял этот орган уже упоминавшийся М. Д. Бонч-Бруевич, в рамках данной организации была предпринята попытка возрождения прежних контрразведывательных структур. Тем не менее составленный проект организации ОБШ не отвечал условиям 1918 года. К примеру, противодействием вражеской агентуре в каждой формируемой советской дивизии должны были заниматься 22 сотрудника, но из-за катастрофической нехватки кадров эту деятельность в воинской части численностью более 1500 человек нередко приходилось вести всего 4 контрразведчикам ^[174], то есть некомплект составлял до 80 %! Разумеется, ни о какой систематической работе по пресечению разведывательно-диверсионной деятельности противника не могло быть и речи.

В ВГШ ситуация была несколько иной. Ведением разведки и контрразведки занимался Военно-статистический отдел (ВСО) Оперативного отделения, образованный на базе Отдела 2-го генерал-квартирмейстера Главного управления Генштаба. Тем не менее организация контрразведывательной службы была для данного учреждения задачей второстепенной — из 12 отделов в структуре ВСО борьбой со шпионажем ведали только 3, в то время как разведывательной деятельностью — целях 7 отделов ^[175].

Личный состав контрразведки ВГШ был представлен опытными военспецами, многие из которых в свое время окончили Академию Генерального штаба. Однако эти лица «принципиально отказывались принимать участие в гражданской войне, мотивируя это тем, что контрразведка, как и армия, якобы должна стоять „вне политики“» ^[176]. Исходя из этого они не пользовались доверием высшего руководства РСФСР.

Кроме того, главным недостатком контршпионской службы Всероссийского Главного штаба было отсутствие сети местных филиалов, не переживших революционные потрясения 1917 года. Обладая большим потенциалом в сфере обработки и анализа поступающей информации, Военно-статистический отдел практически не имел возможностей для ее сбора, поэтому современные исследователи называли ВСО «головой без тела».

Фактически единственным полноценным органом советской военной контрразведки в этот период был Военный контроль (ВК) Оперативного отдела Наркомвоена. Главой данного ведомства был эстонский большевик М. Г. Тракман, а инициатива его создания исходила от начальника Оперативного отдела С. И. Аралова. Именно на этот орган, по задумке советских лидеров, должна была лечь основная нагрузка по противодействию иностранным спецслужбам и разведкам антибольшевистского движения. Отчасти по этой причине костяк контрразведки составили коммунисты, а на службу принимались лишь лица, получившие рекомендации от партийных комитетов.

Задачами сформированного учреждения были пресечение шпионажа Германии и стран Антанты, вскрытие подрывной деятельности в красноармейских частях, предупреждение диверсий, сохранение военных и государственных секретов, а также учет и регистрация мобилизованных в Красную Армию военспецов ^[177].

Однако из-за преобладающего политического подхода к формированию личного состава ВК Наркомвоена оказалось, что основная масса его сотрудников никогда не служила в контрразведке и имела мало представлений об организационном строительстве соответствующих органов. Помимо этого, даже, казалось бы, почти безупречная система подбора благонадежных кадров нередко давала сбои. К примеру, в состав центрального аппарата Военконтроля в Москве смог проникнуть анархист А. Бирзе, поддерживавший связь с членами контрреволюционной организации «Союз защиты Родины и Свободы», и данный случай не был единичным ^[178].

При этом некомпетентность многих сотрудников контрразведки Наркомвоена повлекла за собой передачу функций создания региональных отделений Военконтроля местным армейским командирам. В свою очередь, отсутствие централизованного контроля над процессами организационного строительства и кадрового укомплектования местных контршпионских подразделений на территории РСФСР привело в дальнейшем к многочисленным случаям измены принятых на службу сотрудников. Это было характерно для Москвы, Петрограда, Казани, Вологды, Восточного и Южного фронтов ^[179].

Однако, несмотря на перечисленные недостатки, ВК Наркомвоена смог добиться определенных успехов в деле борьбы с иностранным и белогвардейским шпионажем. К примеру, его сотрудники весной 1918 года задержали в Кяхте двух японских шпионов, направлявшихся в Иркутск для установления связи с местной резидентурой. А уже в самом Иркутске 17 апреля 1918 года при попытке получить доступ к документам Сибирского военного комиссариата были задержаны японские граждане Минами, Танака и уже упоминавшийся консул Сугино ^[180].