Уголовный розыск. Петроград - Ленинград - Петербург - Валерия Пименова Страница 17

Но сотрудникам угрозыска повезло. Сальков обнаружил на сейфе в Судостроительном тресте отпечатки пальцев. Было установлено, что они принадлежат «шниферу» Григорию Краузе, мещанину из Москвы. Это была большая удача.

Опыт подсказывал сотрудникам угрозыска обратить внимание на сбытчиков краденого, потому что ни один профессионал не станет сбывать похищенное самостоятельно. На подозрении у сотрудников уголовного розыска был король скупщиков Петрограда Илья Дворощан, или Ильюха Шпаренный, — известная личность в преступном мире. Знаменит он был тем, что в свое время организовал кражу брильянтового колье из Строгановского дворца, доставив много хлопот сыскной полиции. Понаблюдав за Дворощаном, сотрудники УР убедились, что он взялся за старое. Вокруг Шпаренного вились всякие темные личности вроде Петра Севостьянова — «медвежатника», который подозревался в кражах из госучреждений. Велись какие-то переговоры, приносились и уносились какие-то свертки. Дворощан и его любовница Эстер Брикович развили бурную деятельность, скупая золото и меха. Причем деловая активность Шпаренного совпадала по времени с взломами сейфов в госучреждениях. Петр Севостьянов, который, по сведениям уголовного розыска, нуждался в деньгах, вдруг разбогател, приоделся, приобрел квартиру и обстановку.

На даче Дворощана в поселке Урицке поселился семейный человек. Похоже, это был Григорий Краузе. В уголовном розыске сохранилась его дореволюционная фотография. Но рассмотреть постояльца Дворощана, не вызвав его подозрений, не представлялось возможным. Это был очень осторожный человек. При появлении незнакомых людей он уходил, в городе появлялся редко…

Установить личность таинственного незнакомца было поручено Юрию Гавриловичу Назарову. Бывший красный командир, он воевал во 2-й Конной армии, возглавлял разведку 126-го полка, за храбрость и умелые действия был награжден М. В. Фрунзе золотыми часами и орденом Красного Знамении. Привыкший водить в атаку лихие эскадроны, а не следить за преступниками, Назаров решил произвести разведку боем. Выбрав момент, когда вор вышел из пивной на Вознесенском проспекте, он толкнул его и спровоцировал драку. Оба скандалиста были доставлены в милицию, а затем для установления личности — в уголовный розыск.

Назарова за его действия никто не хвалил, но и не ругал. Парень он был свой, надежный, ответственный. В бригаде не было опытных сотрудников. Инспектор Петр Прокофьевич Громов тоже только третий год работал в У Р, а до этого был типографским рабочим. Все были одинаково неопытными, все учились на практике, а в свободное время учились технике и тактике уголовного розыска, сдавали экзамены, причем несдавших безжалостно отчисляли. Ни одна бригада в уголовном розыске не испытывала такого вала работы, и профессионалами здесь становились быстро.

Результатом работы Назарова все остались довольны. При задержанном воре было нигде не прописанное удостоверение, список адресов без фамилий адресатов и крупная сумма денег. Когда же Григорию Краузе показали его дореволюционное фото, вор буквально побелел. Но его замешательство длилось недолго. Опомнившись, он стал отрицать даже очевидные факты.

Однако Краузе допустил оплошность: решил передать через вышедшего из тюрьмы вора записку на волю. Записка была адресована в Подмосковье Левке Губе — вору с двенадцатью дореволюционными судимостями. У него он просил помощи. Помощь ему оказали немедленно. Левку Губу, этого ветерана ссылок и каторги, немедленно доставили в

Ленинград для очной ставки. И после разговора с ним Краузе сознался в краже в Судостроительном тресте. Еще бы — на сейфе был выявлен отпечаток его пальца. Назвал имена сообщников Соприго, Бориса Крейцнера, Гайлевича-Гайлюса. Заказчиком кражи был сам Дворощан. Названы были другие лица, причастные к взломам сейфов: Тимофеев, Севостьянов, Анохин, Авдеев и сбытчик ценных бумаг Юдель Левин.

Арест Григория Краузе всполошил воров. Жена Краузе исчезла, установить место ее пребывания сотрудникам уголовного розыска не удалось. Дворощан тоже успел подготовиться к обыску. Да, у него были золото и меха. Но Дворощан заявил, что давно ими торгует. Что ж, взять на испуг такую «акулу», как Илья Дворощан, оперативники и не рассчитывали, пришлось его на время отпустить. Пока не появятся более веские доказательства его вины.

Севостьянов тоже успел капитально подготовиться к визиту сыщиков. При обыске у него тоже ничего не нашли. На вопрос, откуда у него деньги на покупку квартиры, вор гордо заявил, что отвечать будет только народному следователю.

Вскоре при попытке сбыть ценные бумаги в банке на Фонтанке попались Соприго, Эйбиндер и сбытчик Юдель Левин. Это трио подкатило к банку на извозчике и под чужими именами пыталось продать облигации и процентные бумаги, похищенные из Красочного треста.

На выходе их остановил сотрудник угрозыска Иван Бодунов. Соприго, человек горячий и неумный, выхватил револьвер, но был обезоружен. Пистолет пролетел метров десять и, ударившись о землю, самопроизвольно выстрелил. Рука у преступника была сломана — не рассчитал силу Иван Васильевич, но достать второй пистолет вор не смог.

Остальные покорно сдались. У неудачника Соприго при обыске на квартире обнаружили еще два револьвера и патроны к ним, набор воровского инструмента, фальшивое удостоверение на фамилию Сергеева, по которому вор получил деньги в банке за краденые облигации, крупные суммы денег, краденые ценные бумаги. Кроме того, отпечатки его пальцев остались на сейфе в правлении «Кишпромторга», о чем свидетельствовала экспертиза, проведенная Сальковым.

На допросе задержанные вели себя по-разному. Перепуганный Левин выложил все, что знал. Он назвал имена Хитрово и Ивановой, своих приятельниц, у которых прятал ценные бумаги. Рассказал, что получил эти бумаги от Эйбиндера и Соприго.

Разумеется, Эйбиндер в кабинете у следователя возмущался и отрицал, что давал облигации Левину. Но это для протокола. А в беседе с сотрудниками угрозыска он рассказал, что участвовал во всех кражах, за исключением Судостроительного треста. По его словам, эту кассу взяли Краузе с Соприго по наущению Дворощана.

4 ноября 1924 были проведены аресты членов шайки. На улице Марата в своей квартире был задержан активный участник преступной группы Михаил Авдеев. При обыске были обнаружены бумаги, которые сильно заинтересовали сотрудников угрозыска. Авдеева, почтенного председателя Вырицкого волисполкома, подвела любовь к порядку: он аккуратно переписывал номера облигаций, украденных в Красочном тресте.

Советский работник, глава исполнительной власти — и вдруг «шнифер»! Конечно же Авдеев громко возмущался «беззаконием» и «произволом». Но старики-ветераны — Сергей Николаевич Кренев и Алексей Андреевич Сальков — прекрасно знали его по дореволюционным уголовным делам. Как случилось, что «медвежатник» вдруг стал народным депутатом? Как его выбрали? А выбирали просто потому, что тот «пострадал от царского режима». А за что «страдал», никто толком не разобрался.

Стараниями сотрудников 3-й бригады Авдееву пришлось переехать из административного здания в казенный дом на Арсенальную набережную, называемый в народе «Кресты». Во взломах сейфов Авдеев упорно не признавался и требовал от следователя: «Дайте мне факты!»