Шпионский арсенал. История оперативной техники спецслужб - X. Кейт Мелтон Страница 17

На моем рабочем столе пенсионера лежит черная с белым донышком американская зажигалка «Cricket». Этот великолепно сделанный мастером макет часто вызывает воспоминания о первой командировке в США, где пришлось пережить столько взлетов и падений, которых, по мнению друзей, хватило бы моим коллегам на весь период службы в разведке КГБ. Но я совсем не исключение, и биографии многих офицеров ПГУ, с которыми довелось работать, были полны таких невероятных историй, что моя карьера на их фоне выглядит вполне благополучной, где «проколы» окупались радостью побед, в которых часто присутствовала удача.

Я вспоминаю моих товарищей, с которыми работал в США и чьи судьбы и карьеры круто изменила, а многие поломала эта обычная на вид одноразовая зажигалка. В памяти вызов на ковер в кабинет В.А. Кирпиченко, заместителя начальника ПГУ, который показывает «мою» зажигалку и, хитро улыбаясь, велит быть утром в Следственном управлении КГБ в Лефортово. Даже сегодня, через 30 лет, душа холодеет от воспоминаний трех дней, проведенных в узком, как одиночка, кабинете, где хозяин, молодой следователь, вежливо задавал одни и те же вопросы, часто делая перерыв на чай и сушки, стараясь перевести наши 8-ми часовые встречи в дружеские беседы.

Потом, по просьбе Вадима Алексеевича я встретился с Надеждой, женой моего сослуживца Бориса, сидевшего теперь в одиночке Лефортово. Кирпиченко попросил меня как-то поддержать Надежду, которая не догадывалась о двойной жизни мужа и после его ареста сразу лишилась всех близких друзей и подруг. Мы долго стояли около ГУМа, обнявшись, шептали друг другу какие-то слова… Утирая ей слезы, я передал для Бориса советский дефицит — банку кофе и блок "Мальборо", замечая, как нас с разных сторон фотографируют молодые парни из «наружки», пользуясь прикрытием «атташе-кейс», который я столько раз сам готовил для скрытой съемки «объектов оперативного интереса».

А началась эта драматичная история солнечным субботним утром, когда я, молодой оперативно-технический сотрудник резидентуры КГБ в США, решил заняться накопившимися за неделю текущими делами, не отвлекаясь на постоянные просьбы оперативников: они в этот день активно работали в городе. Я планировал «перенести» на фотопленку накопившиеся за неделю толстые американские справочники и научные отчеты, которые надо было вернуть в места их хранения.

Звонок по внутренней связи заставил, чертыхаясь, вылезти из фотокомнаты. Звонил Женя, квалифицированный рабочий, мой верный помощник по технической защите здания советской миссии. Женя таинственным голосом сообщил, что нашел потерянный кем-то из «наших» фотоаппарат. Я пулей влетел в подвал, где Женя поведал мне шёпотом о том, что его супруга рано утром, наводя порядок после прошедшего накануне партийного собрания, подобрала на полу в актовом зале оставленную кем-то зажигалку.

Женя как дотошный советский технарь попытался заправить одноразовую зажигалку, которая исправно высекала искру, но не горела. Он начал отворачивать донышко, под которым оказался край фотопленки характерного бледно-фиолетового цвета. Женя не удивился и сразу отдал зажигалку мне, полагая, что такой шпионский предмет мог случайно обронить кто-нибудь из чекистов.

Я был несказанно рад, получив в свои руки неизвестную спецтехнику, и первым делом побежал к начальству. Мой резидент, также проводивший выходные на работе, совсем не разделил моей радости по поводу обнаружения «зажигалки» и мрачным голосом велел мне аккуратно проявить часть фотопленки в надежде определить владельца по снятым кадрам. В отличии от меня, шеф сразу сделал вывод, что в нашем здании работает враг.

Пользуясь прибором ночного видения, я разобрал фотоаппарат, вытащил и «засветил» кусочек пленки, чтобы определить время проявления для получения контрастного негатива. Оставшуюся часть пленки я надежно завернул в черную бумагу и стал разбирать сам аппарат для подготовки подробного отчета. Итак, зажигалка действительно представляла собой реальный шпионский микрофотоаппарат, но с чистой, неэкспонированной пленкой, что и спасло незадачливого агента-растеряху от немедленного разоблачения, но заставило разведку и контрразведку КГБ активно его искать.

Однако сделать это оказалось непросто: по иронии судьбы находка была обнаружена не под стулом, где сидел ее владелец, а там, куда она закатилась от случайного удара ногой. На стульях, под которыми обнаружили зажигалку, сидели в большинстве своем курильщики, честные советские загранработники, совсем не подозревавшие, что попадут на длительный срок под пристальное внимание контрразведки после возвращения на родную землю.

Как я потом узнал, «зажигалку» отправили в Оперативно-техническое управление КГБ, где специалисты сразу опознали уже известный микрофотоаппарат, ранее обнаруженный у агента ЦРУ Огородника, арестованного в 1977 г. в Москве. При обыске его квартиры внутри дорогой авторучки «Паркер» оказалась аналогичная фотокамера. Однако смерть Огородника не позволила контрразведчикам установить особенности появления у него этой спецтехники, а также способы подготовки к работе столь необычного по тем временам фотоаппарата, для которого в тайнике был обнаружен секретный контейнер с запасными кассетами в советской батарейке.

Теперь в ОТУ КГБ оказалась вторая микрофотокамера, уже в зажигалке. Но отсутствие владельца этой спецтехники, как и в случае с отравлением Огородника, не давало важных для следователей КГБ оперативных и технических деталей. И потому обе фотокамеры передали в НИЛ-11, ведущую фотооптическую лабораторию Комитета. Её конструкторы тщательно изучили эти американские изделия, провели необходимые измерения и даже приготовили подробные чертежи. В 1985 г. после ареста шпиона Толкачева в руки КГБ попал третий вариант фотокамеры ЦРУ уже в цилиндрическом брелоке для ключей. Толкачев подробно рассказал следователям о своей фотоаппаратуре, в том числе и о собственной её модернизации: он примотал изолентой длинную вязальную спицу к фотокамере для жесткого фиксирования расстояния до поверхности снимаемых документов. Фотографировать советские секреты он стал быстрее и качественнее.