Принцесса Монако - Джеффри Робинсон Страница 17

В то утро накрапывал дождь. Тем не менее, когда ее лимузин остановился у сходней парохода Constitution, на причале ее поджидала большая толпа провожающих.

Собралась журналистская братия. Грейс пообещала, что уделит им 20 минут в кафе на борту корабля. Предполагалось, что сначала она ответит на вопросы репортеров, после чего состоится прощальная фотосессия. Затем перед самым отплытием она появится на палубе перед телекамерами и съемочной группой новостей.

Из-за непогоды все втиснулись в кафе. 250 человек отчаянно сражались за место в помещении, рассчитанном на 50.

— Это какой-то кошмар! — ужаснулась Грейс, когда ей в лицо сунули с десяток микрофонов, а вокруг, слепя глаза, начали вспыхивать блицы. — Я польщена вашим вниманием, но прошу вас проявлять больше уважения друг к другу.

На нее со всех сторон как из пулемета посыпались вопросы.

В. Мисс Келли, значит ли это, что вы отказываетесь от карьеры в кино?

О. У меня такое чувство, будто я начинаю новую.

В. Мисс Келли, значит ли это, что вы больше не будете сниматься?

О. На сегодняшний день для меня самое главное — мое замужество. Мне некогда думать о кино.

В. Мисс Келли, будете ли вы любить, почитать и слушаться?

О. Я готова выполнять желания его высочества.

В. Мисс Келли, что такое, по-вашему, быть княгиней?

О. Я готова воспринимать каждый день таким, каким он будет.

В. Мисс Келли, будете ли вы носить свои старые вещи или только новые?

О. И те и другие, по всей видимости, я еще для себя не решила.

В. Мисс Келли, князь позвонил вам, чтобы пожелать счастливого пути, или как там по-французски, bon voyage?

О. Мы с ним не разговаривали по телефону, но каждый день пишем друг другу письма.

Ровно в 11 утра, осыпанный тонной желтых конфетти и тысячей разноцветных лент серпантина, сброшенных с верхних палуб, корабль Constitution, дав гудок, под вой буксирных сирен и звуки диксиленда на прогулочной палубе отчалил от пристани на реке Гудзон, развернулся вниз по течению и взял курс на Монако.

Грейс заказала для себя каюту люкс для молодоженов, состоявшую из гостиной и спальни с верандой, которая выходила на высокую палубу, где можно было загорать. Разумеется, ее каюта была самой роскошной и дорогой на всем судне.

Вместе с Грейс тем же рейсом плыли еще 70 друзей и родственников, а также ее французский пудель Оливер.

Единственная вещь, которую Грейс в спешке оставила дома, — ключ к одному из ее больших дорожных кофров. Корабельный плотник был вынужден взломать петли.

Однако, как только статуя Свободы осталась позади и Constitution покинул воды Нью-Йорка, Грейс обнаружила, что спутников у нее куда больше, чем она предполагала.

Это выяснилось, когда капитан объявил тренировочную посадку в спасательные шлюпки. Объявление было сделано по корабельному радио. Всех пассажиров судна попросили надеть спасательные жилеты и немедленно подойти к ближайшей от их каюты посадочной точке. Каждая спасательная шлюпка на корабле Constitution была рассчитана на 150 человек. Но этот рейс был особенный: чтобы выйти в Монако замуж за князя Ренье, на корабле плыла сама Грейс, и все до единого пассажиры желали с ней познакомиться.

Когда она подошла к шлюпке, там уже собралось чуть не 300 человек.

Оказалось, что вместе с ней Атлантику пересекала целая армия репортеров. Правда, все они путешествовали туристическим классом, и корабельные правила запрещали им входить на территорию, отведенную для пассажиров первого класса. Что, впрочем, не мешало им ежедневно отсылать в газеты новые материалы.

Грейс по-французски обратилась по корабельному радио с приветственной речью к жителям Монако. По ее словам, она с нетерпением ждала встречи с ними и даже пообещала, что сделает все, чтобы быть достойной своего титула.

Тем временем в Монако Ренье был занят последними приготовлениями к свадьбе. Времени для прессы у него не было, так что репортерам пришлось искать другие темы.

Вскоре они обнаружили, что лучшие интервью во всем княжестве дает веселый священник родом из Делавэра.

— Она знает, что делает историю, — заявил отец Такер репортерам, — и осознает свой долг перед жителями Монако. Я уверен, она не станет вмешиваться в политическую жизнь княжества. В этом смысле она ничем не отличается от любой американки, чей муж республиканец, хотя сама она симпатизирует демократам.

Когда у отца Такера спросили, что испытывает князь в ожидании невесты, тот заверил репортеров, что Ренье «нервничает, как на его месте нервничал бы любой жених. Он делает вид, что спокоен, но под этим спокойствием кроется юношеский восторг».

Когда же репортеры спросили Такера о его собственной роли в судьбоносном знакомстве князя и кинозвезды, самозваный сват заявил:

— Ренье сам выбрал Грейс. Я выступил кем-то вроде консультанта.

Восемь дней спустя после отплытия из Нью-Йорка Constitution вошел в Геркулесову бухту, где расположена монакская гавань. Ренье уже ждал Грейс на борту новой моторной яхты Deo Juvante II. Спущенное на воду в Англии в 1928 году, это судно длиной 44 метра 81 сантиметр и водоизмещением 298 тонн Аристотель Онассис подарил Ренье и его невесте.

Было пасмурно, слегка штормило. Вскоре княжеская яхта встала рядом с океанским лайнером в окружении целой флотилии катеров, на которых со своими фотоаппаратами и кинокамерами разместились репортеры, а над их головами, стрекоча винтом, завис вертолет. Ренье ждал, когда же появится Грейс.

Он признался, что сердце у него бешено колотилось.

Грейс не скрывала, что у нее тоже.

Улыбаясь и махая рукой, Грейс с букетом роз сошла по сходням. Ренье помог ей подняться на яхту. Яхты и корабли встретили ее дружными гудками.

Более 20 000 человек с флажками выстроились вдоль прилегающих к порту улиц. Как только княжеская яхта подошла к берегу, толпы встретили их овацией, а суда вновь дали гудки. На берегу палили пушки, над головами, сбрасывая парашютистов, кружили самолеты. В небо взметнулись осветительные ракеты.

Под гром канонады, вой сирен и вспышки ракет Грейс сошла на берег.

Одна оплошность омрачила ее появление. Грейс выбрала не ту шляпку. Та, в которой она ступила на берег, была слишком велика, широкие поля закрывали ее лицо. Жители Монако почти в полном составе пришли посмотреть на невесту своего князя, но большинство из них увидели лишь поля шляпы. Они не видели, как в самых знаменитых голубых глазах Голливуда блестели слезы волнения и счастья.