Вселенная Айн Рэнд - Гэри Вайс Страница 17

«Айн Рэнд понимала, что главным двигателем прогресса, главной силой, формирующей общество и историю, является философия, идеология. Если Институт Айн Рэнд и остается единственным в своем роде, так это потому, что мы воспринимаем идеологию всерьез, — говорил Брук. — Да, мы занимаемся политикой. Мы вмешиваемся в систему образования. Но во все наши занятия мы привносим философский взгляд, философский подход, который заставляет нас задаваться серьезными вопросами. Мы говорим об экономике, но мы говорим о ней не как об экономике в чистом виде. Мы говорим о ней как о фундаментальной идее, которая реализуется из соображений морали, личной выгоды или самопожертвования».

«Мы — единственные, кто подходит к этому философски», — заявил он. И это правда. Только последователи Рэнд рассуждают о нравственной основе того, во что верят, а они верят, что капитализм — свободный, не контролируемый государством капитализм — единственно нравственная система. Брук и Бенни Поллак подметили то, что проглядела вся нация: все споры о социальных программах, о программе государственного медобслуживания престарелых, о системе налогообложения сводятся к противостоянию моральных концепций, разных представлений о добре и зле.

Я ожидал, что публика зашикает, когда Брук произнес словцо, которым постоянно грешат последователи Рэнд, «самопожертвование». Однако многие были слишком заняты нежным шоколадным пирожным с кокосовым сорбетом и ягодным чатни. Мы отложили вилки, чтобы переварить глобальную проблему, которую Брук сформулировал, как поиск равновесия между рассудком — «использованием мозгов» — и верой, будь то «вера левых или вера правых. Не имеет значения». Вот в чем на самом деле состоит конфликт идеологий. «Консерваторы, либертарианцы — у них нет подобных идей, многие и слышать о них не хотят. Они не замечают этой зияющей пустоты».

Заметьте: Брук поставил либертарианцев и консерваторов в один ряд. Трудно сказать, кого из них Рэнд презирала больше. Для нее либертарианцы были ничтожества, к тому же чокнутые, а в консерваторах она видела (как Стокли Кармайкл — в Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения) вялых сторонников существующего порядка, которые довольствуются крохами с хозяйского стола. Одно ее эссе, написанное для антологии «Капитализм», называлось «Консерватизм. Некролог». Брук дополнительно скорректировал партийную линию, написав для сайта Института Айн Рэнд надгробное слово о неоконсерваторах.

В своей речи в «St. Regis» он изложил мысль, которая, возможно, удивила бы ненавистников Рэнд из числа левых. Все происходящее в современном мире определяется не борьбой между капитализмом и социализмом или большим и малым правительством, а борьбой между разумом и верой. Рэнд развивала эту дихотомию с самого начала своей деятельности, и теперь она, как я вижу, приобретает популярность у интеллектуалов правого толка, но не в среде простых, неинтеллектуальных, незажиточных американцев, для которых вера в Бога — неотъемлемая часть жизни и быта.

Жизнь самого Брука была захватывающим плаванием по религиозному мелководью, поскольку он родился в религиозной стране, которая в первые три десятилетия своего существования принимала даже сектантов от социализма. Несколькими годами раньше Брука цитировали в газете «Jerusalem Post»: журналистов привлекли его идеи по поводу Израиля, родившиеся из праворадикальных взглядов и отрицающие религиозную основу этого государства. Сама Рэнд стояла на произраильских позициях — не потому, что видела в рождении этого государства исполнение библейских пророчеств: просто для нее это был форпост западной цивилизации на диком Ближнем Востоке. Брук, в целом продолжая ту же линию, считал, что Израилю необходимо уничтожить Хамас и что израильские поселения на западном берегу реки Иордан крайне важны для безопасности Израиля, поэтому отказываться от них нельзя. Жители этих поселений его любят, что неудивительно, но чувство это не взаимное. В интервью «Post» Брук заявил: «Когда они соглашаются со мной, их исходные положения неверны и порочны». По его словам, «логика, по которой „Бог обещал это мне и дал это мне“ может привести только к кровопролитию и войне». Он выступил против государственной конфискации частных арабских земель для устройства поселений.^[43]

В романах Рэнд религия предстает врагом объективной реальности. В ее художественном мире нет ни католиков, ни протестантов, ни мусульман, ни иудеев. В них, как и на телевидении 1950-х годов, замалчивается вопрос расовой принадлежности. Обобщенно-американская природа ее персонажей была особенно очевидна в коротком документальном фильме о книге «Атлант расправил плечи», который Брук продемонстрировал собравшимся в «St. Regis». В съемках фильма участвовали и актеры, которые изображали персонажей «Атланта»: сплошь худые, белые, коренные американцы. «Истинные американцы» других цветов кожи тоже были показаны: они превозносили достоинства книги, пока мы потягивали калифорнийское шардоне. После показа раздались вежливые аплодисменты. Фильм был короткий, всего на несколько минут. При этом он заключал в себе ту же главную мысль, что и одобренный институтом пропагандистский фильм «Айн Рэнд. Смысл жизни», который хотя и смахивает на жития святых и зияет пробелами, был выдвинут в 1998 году на премию Академии.

После просмотра фильма и после того, как высказались все желающие, Брук снова заговорил о важнейших проектах Института Айн Рэнд. Динамика данных на опросных листах «Zogby» свидетельствовала, что Рэнд упорно пробивается в сознание американцев, хотя и недостаточно энергично.

Полным ходом шла подготовка к внедрению ее идей в их умы. Движение объективистов больше не собирается ждать, пока какой-нибудь ребенок случайно забредет в библиотеку или услышит от кого-нибудь об «Атланте» или «Источнике». Юным читателям выдадут хорошую порцию Рэнд, хотят они того или нет.

«Каждый учитель английского языка в Соединенных Штатах получит от нас следующее предложение: если он согласится выдать ученикам книги Айн Рэнд, мы бесплатно доставим ему нужное количество экземпляров. Начиная работать в этом направлении, мы разослали несколько тысяч книг, — сообщил Брук. — Теперь же мы ежегодно рассылаем по триста пятьдесят тысяч экземпляров».

Раздался гром аплодисментов, и высказать возражение было бы немыслимо.

Айн Рэнд не верила в применение силы, она не верила в пользу государственных школ. Власть государства она именовала «пушкой». А тут речь идет о сотнях тысяч учеников, из которых многие, если не большинство, учатся в школах, финансируемых государством, под прицелом этой самой «пушки», и всех этих учеников под прицелом «пушки» заставляют читать книги женщины, которая пинками выгнала бы детей из школ и закрыла бы их навсегда.

Романы Рэнд, уверял Брук, вполне подходят для изучения в школах — хотя бы уже потому, что они не скучны. Спорное утверждение. И если в средней школе вообще следует изучать творчество популярных авторов, то почему именно Рэнд? Только потому, что денежные мешки, собравшиеся в этом зале, могут тысячами поставлять ее книги в библиотеки? Лично мне кажется, что эти книги подходят для школьного изучения лишь в том отношении, что раздаются бесплатно в период бюджетных сокращений.