Мик Джаггер. Великий и ужасный - Кристофер Андерсен Страница 17

Пусть баллада и была лирической, но настроение самих Rolling Stones было совсем не таким, как и влияние, которое они оказывали на молодых людей по всей Англии. Повсюду, куда бы они ни приезжали, сразу же появлялись шумные толпы поклонников, которые били стекла, закидывали камнями автобусы и переворачивали автомобили. «Фанаты вели себя как животные, – жаловался один шотландский промоутер. – А хуже всего – девушки».

Постепенно «Роллинги» начали теснить своих главных соперников. Их дебютный альбом скинул Beatles с пьедестала, и как минимум в одном чарте Мик был назван ведущим певцом Англии.

В Америке дела обстояли иначе. Они еще не прославились там своими хитами (композиция Not Fade Wawy заняла второе место в Великобритании, но на американцев не произвела особого впечатления), и Мик считал, что им еще рано отправляться за океан, хотя Олдэм был уверен, что любая шумиха с успехом заменит им рекламу и компенсирует отсутствие их песен в эфире.

Сомнения Мика развеялись, когда 1 июня 1964 года группа прибыла в нью-йоркский аэропорт, только что переименованный в честь Джона Ф. Кеннеди (прошло лишь полгода после его убийства), где их осадили толпы восторженных поклонников.

Но через три дня их совсем по-другому приняли на рейтинговой программе канала ABC «Голливудский дворец». Ее ведущий Дин Мартин сделал все возможное, чтобы дискредитировать своих гостей. Он нисколько не скрывал своего пренебрежения к этим лохматым «вторженцам» и к тому, что они называли музыкой: он морщил нос, представляя их, закатывал глаза после каждой песни и даже призвал телезрителей не переключать программу, ибо не хочет оставаться наедине с Rolling Stones.

Тем не менее следующая остановка вновь вселила уверенность в их сердца. На первый американский концерт в Сан-Бернардино явились пять тысяч поклонников, которые размахивали плакатами, прорывались через полицейские заграждения и лезли на сцену. «Казалось, все как дома», – вспоминал Мик.

Но эйфория длилась недолго. Вдали от побережья публика встречала их холодно, и в залы, рассчитанные на пятнадцать тысяч человек, приходили едва лишь несколько сотен. В Нью-Йорке же их опять приветствовали тысячи молодых людей, заполнивших Седьмую авеню у Карнеги-холла. После концерта, на котором зрителей разогревала нанятая Олдэмом массовка (чтобы «расшевелить ситуацию»), полиция едва сдерживала толпу, помогая «Роллингам» безопасно покинуть зал. На следующий день администрация Карнеги-холла наспех приняла решение впредь не проводить концерты рок-групп.

Дебют в Карнеги-холле, едва не закончившийся погромом, вернул расположение духа Мику, но было уже слишком поздно рассчитывать на большую популярность в США. Как он и предсказывал, без хитов в местных чартах «Роллинги» не смогли освоить такой огромный и разнообразный рынок. Их первый тур по Америке обернулся явным провалом.

Не успел самолет коснуться земли в Хитроу, как Олдэм запланировал провести гастроли в Европе, чтобы вернуть музыкантам уверенность в себе. Пока менеджер рассчитывал каждый следующий шаг с тщательностью полевого командира, Мик, Крисси и Кит решили переехать с общей квартиры в более просторные апартаменты в доме 10А по Холли-Хилл в Хэмпстеде. На этот раз они не попросили Эндрю присоединиться к ним.

У Крисси больше не было причин беспокоиться по поводу отношений Мика с менеджером, но нужно было что-то делать с фанатками, которые преследовали его буквально повсюду. Однажды ночью, когда они занимались любовью, они услышали чье-то хихиканье – оказалось, что в кладовке их спальни спрятались две девушки. Увидев Мика, они спросили, кто такая Крисси, и Мик сказал: «Никто», а затем вытолкал их. Шримптон дала ему пощечину, после чего они вернулись в постель.

Остаток лета «Роллинги» несли хаос по всей Великобритании и Европе. В Белфасте пришлось госпитализировать более пятисот фанатов. В Блэкпуле разбушевавшиеся зрители столкнули со сцены рояль Steinway, разнесли на куски барабаны Уоттса и порвали в клочки красный бархатный занавес. После концерта «Роллингов» в парижском театре «Олимпия» молодые люди бегали по улицам, нападали на посетителей уличных кафе и разбивали витрины.

Как говорил Олдэм, «Мик пробуждал необычайно сильные чувства во многих мужчинах. Секс, ярость, бунт – все это он вытаскивал на поверхность».

Никто, даже сам Мик, не отрицал, что во многих случаях катализатором насилия был он сам. «На сцене меня охватывает странное чувство. Как будто в меня вливается энергия всех зрителей, – объяснял он. – Им что-то нужно от жизни, и они стараются получить это от нас».

«То, что я делаю, это сексуально, – продолжал он, сказав, что на сцене устраивает своего рода стриптиз. – Что на самом деле смущает людей, так это то, что я мужчина, а не женщина». Но тут же поспешил добавить: «Конечно, я не тренируюсь перед зеркалом быть сексуальным, вы же понимаете».

Но именно этим Мик и занимался. Шримптон наблюдала, как Мик часами вертится перед зеркалом в ее спальне. Об этом он не разрешал ей рассказывать никому, и она не рассказывала, как не рассказывала многое и ему – например, что Чарли Уоттс нарушил правило не жениться и втайне обручился со своей давней подружкой Ширли.

Когда же Мик узнал, что Уоттс у него за спиной испортил навязанный образ сексуального «плохого парня», он разозлился не на шутку. Но это было ничто по сравнению со злостью, которую он испытывал к Брайану. «Мик ненавидел Брайана, и было за что», – говорил Фил Мэй. Брайан, казалось, стал питаться одними амфетаминами, запивая их виски «Джэк Дэниелс», регулярно пропускал выступления и, казалось, находил какое-то садистское наслаждение, оскорбляя своих подружек физически и эмоционально. «Брайан был блестящим музыкантом, – добавил Мэй. – Но полным засранцем по жизни».

Мику все чаще приходилось прикрывать «косяки» своего коллеги. Когда одна из бесчисленных любовниц Брайана заявила, что беременна его пятым незаконным ребенком, Мик и Эндрю заплатили ей две тысячи долларов, чтобы она отстала и не требовала отчислений от гонораров, – и ни слова не сказали самому Брайану.

Осенью, когда стало понятно, что их дебютный альбом и два новых сингла – Time Is On My Side («Время на моей стороне») и It’s All Over Now («Теперь все кончено») – станут хитами в США, Мик согласился еще раз попытать удачи в Америке и решил, что настало время раскручивать их второй альбом, «12×5».

Главным событием второго тура по Америке стал не концерт на стадионе перед тысячами поклонников, а выступление на «Студио 50» телесети CBS, рассчитанной на четыреста мест. 25 октября 1964 года Rolling Stones дебютировали в программе «Шоу Эда Салливана», спев Around and Around («Вокруг да около») и Time Is On My Side («Время на моей стороне»). Эд Салливан уже вошел в историю современной музыки тем, что показал в своей программе Элвиса, а потом, восемь месяцев спустя, Beatles. Теперь он был в восторге от того, что открывал новые молодые таланты. За кулисами он тряс Мику руку и восхищался тем, что группа произвела большее впечатление на зрителей, чем все другие исполнители, включая Пресли и «Битлов».