Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын Страница 17

По причине высокой религиозности населения, которую невозможно было победить с помощью репрессивных мер, в 1939–1941 гг. в отношении Советского государства к религиозному вопросу произошли изменения. Антирелигиозную деятельность было предписано проводить более мягкими способами. Планировавшаяся третья «безбожная пятилетка» не была санкционирована руководством страны, и потому ее провозглашение не состоялось {329}. Государство создало видимость религиозной терпимости в стране, с 1939 г. значительно уменьшив масштабы антицерковных акций. В 1939 г. по церковным делам было арестовано 1500 чел. и расстреляно 900 чел., в 1940 г. — 5100 и 1100 чел., в 1941 г. — 4000 и 1900 чел. {330} В июне 1940 г. была отменена «шестидневка», восстановлен традиционный для христианского календаря воскресный отдых.

Другой причиной, заставившей советское руководство проводить более «осмотрительную» политику в отношении религиозных институтов, стало присоединение к СССР в 1939–1940 гг. Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины, 22,5 млн. чел. населения {331} которых не испытало воздействия атеистической пропаганды. Хотя советская пропаганда утверждала, что на Западной Украине и в Западной Белоруссии «вражда к попам и ксендзам была в народе очень сильна», а после вхождения этих территорий в состав СССР «многие трудящиеся открыто порывают с церковью и религией» {332}, на деле это было не так. Поэтому руководство СССР обратило внимание на Русскую Православную Церковь как на потенциального союзника в советизации новых территорий {333}. Важность использования потенциала РПЦ была высокой, в том числе ввиду того, что на этих территориях ходили слухи о грядущих гонениях на религию {334}. Власти рассчитывали, что РПЦ сможет передать священнослужителям присоединенных областей опыт религиозной деятельности в условиях нового общественного строя. Хотя иерархи Церкви на новых территориях — митр. Николай (Ярушевич) и архиеп. Сергий (Воскресенский) — иногда рассматривались местным населением почти как «агенты ЧК» {335}, что мешало укреплению их авторитета, власть пыталась опираться на РПЦ и на вновь присоединенных территориях не осуществляла антирелигиозных гонений и репрессий {336}.

Целью укрепления позиций РПЦ на новых территориях стала также «нейтрализация» потенциальной антисоветской активности других конфессий. Особенно большую проблему для властей представляла Украинская Греко-Католическая Церковь (УГКЦ), приверженцами которой были около 50% населения Западной Украины {337}. Поэтому советская пропаганда не скупилась на антиуниатские посылы {338}, в том числе стремилась подорвать авторитет главы УГКЦ митр. А. Шептицкого, который был назван «представителем польской аристократии», «уполномоченным по окатоличиванию украинских народных масс». Было также объявлено, что украинцам «совершенно чужда» Римско-католическая церковь {339} (очевидно, в отличие от РПЦ). Руководство СССР выражало неудовольствие тем, что католическое духовенство «ведет явно антисоветскую работу среди населения» в Литве {340}. Однако в довоенный период пошатнуть положение униатства и католицизма на западных территориях страны не удалось.

Итак, в середине 1930-х гг. в рамках нового курса национальной политики СССР отдельные аспекты истории русского православия были включены в государственную идеологию. Такому пересмотру политики способствовала уверенность в том, что религиозность в стране почти полностью искоренена. Однако после того как в 1937 г. выявился высокий уровень религиозности населения, власть сократила масштабность использования «православного фактора» в государственной идеологии, а религия подверглась агрессивным нападкам за «антинациональность» и «антипатриотичность». Таким образом, была снижена и эффективность религиозного фактора в национальной политике ввиду ограничений, наложенных властями на его использование в пропаганде, а также ввиду неверной оценки потенциала верующего населения СССР и последующей его антагонизации.

В то же время религиозная политика характеризовалась некоторой вариативностью. Во-первых, произошел отказ от программы поголовной атеизации населения. Во-вторых, в связи с присоединением к Советскому Союзу в 1939–1940 гг. новых территорий, руководство страны узрело «полезность» Русской Православной Церкви в деле их советизации. В этих регионах также не осуществлялась агрессивная антирелигиозная политика. Однако, несмотря на определенные перемены, происшедшие в отношении Советского государства к религии, утверждения Н.А. Нарочницкой о «едва ли не полной ревизии ленинской линии по религиозному вопросу» {341}, и С.М. Майнера об «ограниченной реставрации» Русской Православной Церкви {342} не представляются обоснованными.