Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны - Леонид Млечин Страница 17
Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны - Леонид Млечин читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
«Революционный начдив Гузарский самовольно нарушил приказ и дезорганизовал хорошо налаженную операцию, — сообщил председатель Реввоенсовета Республики Троцкий в ЦК партии. — Гузарский был расстрелян по постановлению трибунала, которому он был предан мною. После этого митингование начдивов и комиссаров прекратилось. 9-я армия сразу перешла в наступление».
Из активных участников Ярославского восстания выжили немногие. Убежать удалось чуть ли не одному только полковнику Перхурову. Александр Петрович добрался до Сибири, служил у адмирала Колчака, который произвел его в генералы. После разгрома колчаковской армии попал в плен к красным.
Прошел фильтрацию — сибирские чекисты имя Перхурова не знали. В феврале 1921 года его освободили и как опытного военспеца даже взяли в штаб Приуральского военного округа. Он составлял инструкции по ведению войсковой разведки и контрразведки. Но в мае двадцать первого добрались и до него. Перхурова арестовали.
«Мне говорили, что, если не будешь сознаваться, мы сдерем шкуру, — рассказал на суде Перхуров. — Меня повалили на пол и начали избиение шомполами. Эта история продолжалась до рассвета… На следующий день у меня было все окровавлено. Ничего есть мне не дали. Потом при каждом допросе опять повторялось избиение шомполами и жгутами с проволокой. Я провел там шестнадцать дней. За это время было восемь допросов и из них шесть с избиениями, причем каждое в два-три приема…»
Судили бывшего полковника Перхурова в Ярославле летом 1922 года. Верховный трибунал при ВЦИК заседал в здании старейшего русского театра имени Федора Волкова. Председательствовал печально знаменитый Ва силий Васильевич Ульрих, который многие годы будет председателем Военной коллегии Верховного суда и подпишет смертные приговоры многим полководцам Красной армии.
В последнем слове Перхуров сказал:
— Я с самого начала своей службы глубоко был убежден, что исполняю маленькую роль в очень большом деле. Служба эта была для России. Я отдавал этой службе все, что только мог. Во время Февральской революции я оставался на фронте. Наступила Октябрьская революция — я там же остался. Я считал, что воюю ради России, независимо от того, какое правительство сидит. Но когда мне сказали в семнадцатом году, что мы не нужны, — я не мог этого понять. И вот, оставив фронт, я задал себе вопрос, нужен я России или составляю ненужный элемент. Ответ на это я буду искать в приговоре.
Вождя Ярославского восстания Александра Петровича Перхурова приговорили к высшей мере наказания. Расстреляли бывшего полковника во дворе дома, где тогда находилась ярославская ЧК. Антанта не имела к этой трагической истории никакого отношения, но пролитую в Ярославле кровь тоже поставили в вину западным державам.
С антибольшевистскими силами в России, раздробленными и не способными найти согласия между собой, все было не просто. И союзники не понимали, на кого опираться и кому помогать.
Переход казаков то на одну, то на другую сторону в годы Гражданской войны отражал реальные настроения людей, которым не нравилась ни та, ни эта власть. В Новочеркасске собрался Круг спасения Дона, в котором участвовали восставшие против советской власти станицы.
Круг спасения Дона постановил «твердо отстаивать существующие ныне границы области, ее независимость и самобытность казачества». Провозгласил создание Всевеликого войска Донского, а войсковым атаманом избрал офицера, который ничем не походил на покончившего с собой Каледина и даже презирал его за политическую нерешительность и любовь к России. Новый атаман генерал-майор Петр Николаевич Краснов считал, что казакам нужно свое государство, отдельное от России.
«России — нет, — писал Краснов, — Дон совершенно одинок, и ему нужно — до восстановления России — стать самостоятельным государством». Атаман советовал казакам не вмешиваться в дела Русского государства и предоставить ему самому устроить свой образ правления, как ему будет угодно: «Казаки должны отстаивать свои казачьи права от русских… Пусть свободно и вольно живут на Дону гостями, но хозяева только мы, только мы одни… Казаки! Руки прочь от нашего казачьего дела. Дон для донцов…»
Круг спасения Дона передал войсковому атаману «всю полноту власти по управлению области и ведению борьбы с большевизмом». Народным гимном Всевеликого войска Донского объявили написанную в 1855 году песню «Всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон и послушно отозвался на призыв монарха он».
Атаман Краснов обратился вовсе не к союзникам, а к германскому кайзеру Вильгельму II. Просил признать Дон самостоятельной республикой и помочь оружием. Краснов писал в Берлин, что «тесный договор сулит взаимные выгоды, и дружба, спаянная кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами».
8 мая 1918 года немцы вступили в Таганрог и Ростов-на-Дону. Обрадованный Краснов издал приказ, в котором говорилось: «Вчерашние внешние враги, австро-германцы, ныне союзники с нами против Красной гвардии и за восстановление на Дону полного порядка».
Краснов получал от немцев оружие, боеприпасы и снаряжение из русских же военных складов на Украине, захваченных германской армией, а в обмен снабжал оккупационные войска зерном и мясом.
«Жители довольно радушно относились к немцам, — вспоминали современники. — До сих пор невозможно понять, каким образом люди, которые еще недавно были нашими врагами, причинившие столько несчастья нам, русским, стали вдруг нашими друзьями?»
Краснов в июле 1918 года отправил своего представителя герцога Георгия Лейхтенбергского в Берлин. Он привез кайзеру обращение с просьбой заключить союз Германии и донских казаков:
«Податель сего письма, атаман Зимовой станицы (посланник) Всевеликого войска Донского уполномочен мною приветствовать Ваше Императорское величество, могущественного монарха великой Германии, и просить Ваше Величество оказать давление на советские власти Москвы и заставить их своим приказом очистить пределы Всевеликого войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский союз, от разбойничьих отрядов красной гвардии…
Всевеликое войско Донское и прочие государства Доно-Кавказского союза не забудут дружеской услуги германского народа. Казаки и германцы взаимно научились уважать храбрость и стойкость своих войск и ныне, протянув друг другу руки, как два благородных бойца, борются вместе за свободу родного Дона…
Всевеликое войско Донское предоставляет Германской империи права преимущественного вывоза хлеба — зерном и мукой, кожевенных товаров и сырья, шерсти, рыбных товаров, растительных и животных жиров и масла и изделий из них, табачных товаров и изделий, скота и лошадей, вина виноградного и других продуктов садоводства и земледелия…»
Но когда вспыхнула революция в Германии, немцам уже было не до Краснова. Когда немецкие войска ушли, атаман обратился за помощью к генералу Деникину и признал его главнокомандующим Вооруженными силами Юга России, хотя на каждом шагу давал понять, что он не подчиненный, а представитель «пятимиллионного свободного народа».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии