Начало Петровской эпохи - Вольдемар Балязин Страница 17

«Марсовы потехи»

В день рождения, 30 мая 1683 года, когда исполнилось Петру одиннадцать лет, в подмосковном селе Воробьеве артиллерийский капитан Симон Зоммер впервые учинил перед ним «потешную огнестрельную стрельбу» из настоящих орудий. Зоммер был одним из первых иностранцев, с которыми судьба свела юного царя, и почти тотчас же Петр обратил внимание и на других иноземцев, живших, как и Зоммер, на берегах ручья Кукуй в Немецкой слободе.

Эта слобода располагалась неподалеку от села Преображенское, куда сразу же после стрелецкого бунта переехала Наталья Кирилловна со своими детьми, оставив Кремль, в котором утвердились ее враги – Милославские.

Здесь, в Преображенском, и начались военные игры Петра, вскоре переросшие из забавы в очень серьезное дело.

Военные игры привели к тому, что Петр объявил о создании потешного полка, и на его зов 30 ноября 1683 года первым явился сорокалетний придворный конюх Сергей Леонтьевич Бухвостов, вошедший в историю как первый солдат российской регулярной армии. Он прослужил до семидесяти лет, выйдя в отставку майором артиллерии. Петр так любил Бухвостова, что впоследствии приказал скульптору Бартоломео Растрелли-старшему сделать еще при жизни Сергея Леонтьевича его статую.

Однако не Бухвостову выпала на долю наибольшая известность, а тем более наибольшая удача: в особом, как тогда говорили, «кредите у Фортуны» оказался другой человек, сын другого дворцового конюха, тоже явившийся на зов Петра в потешный полк, – Александр Данилович Меншиков. Петр видел Меншикова в доме швейцарца Лефорта, где тот был «казачком» – мальчиком на посылках. Да и было ему в ту пору десять лет. Петр же был старше Меншикова всего на полтора года. А уже через три года тринадцатилетний Меншиков стал денщиком Петра, почти сразу же оказавшись и его любимцем. Сметливый, расторопный, веселый, смелый, с удовольствием разделявший все утехи своего государя, Меншиков вскоре стал «вторым я» юного царя, ни на час не отлучаясь от него и ловко угождая малейшим его прихотям. Случилось так, что юный царь не мог оставаться без своего любимца и часа, приказывая повсюду следовать за ним и оказываться под рукой в любую минуту.

Вокруг Петра очень быстро возник кружок его сверстников, а также шумная и веселая компания взрослых мужчин и женщин гораздо более зрелых, однако же готовых потакать сначала достаточно робким, а потом все более откровенным и наконец необузданно-распущенным вожделениям будущего российского самодержца. И в этом Меншиков был первым их сподвижником и не по годам ловким сводником, завзятым собутыльником и забавником-весельчаком.

Да и в «марсовых потехах», которые в это время составляли главное занятие и царя и его денщика, они были столь же неразлучны и единодушны, как и в прочих своих делах.

Так, между играми, забавами и непременными занятиями по обмундированию, снабжению, вооружению и обучению сотен молодых рекрутов, в селе Преображенском появился одноименный, пока еще вроде бы и потешный, но уже и нешуточный, а впоследствии первый гвардейский полк России, увенчанный всеми наградами империи.

Учредив потешное войско, ставшее ядром будущей российской регулярной армии, Петр на себе самом проверил разумность и целесообразность многих предпринятых им установлений. Царь наряду со всеми своими сотоварищами проходил службу в первой роте Преображенского полка, ставшего потом первым гвардейским полком, сначала барабанщиком, а затем рядовым солдатом.

Он, так же как и все прочие, стоял на карауле, спал в одной с солдатами палатке, носил такой же, как они, мундир, копал землю, возил ее на тачке, сделанной, кстати сказать, собственными руками, и ел ту же кашу, что и солдаты, из одного с ними котла.

Не только, как мы бы теперь сказали, популистские мотивы двигали юным царем, но и чистая прагматика. Испытав на самом себе все тяготы службы, Петр знал наверное, удобен ли мундир, достаточна ли солдатская порция.

Так как он сам был и выше, и сильнее, и моложе многих иных солдат, то мог сказать: «Слава Богу! Теперь я знаю наверное, что паек, определенный солдату, вполне доволен, ибо когда я по возрасту и силам моим требую больше, чем прочие, то, конечно, каждый из них будет совершенно сыт». Перипетии и тяготы солдатской службы закалили его и рано сделали взрослым мужчиной. Служба еще более сблизила Петра с иностранцами-офицерами, так как именно их, преимущественно немцев, молодой царь пригласил в Преображенский полк на командные должности.

В 1685 году Петр приказал построить в Преображенском, на берегу Яузы, потешный городок-крепость Прешбург, чтобы обучать солдат осаде, обороне и штурму городов. Ах, как жестоко пошутила потом судьба с этой игрушечной крепостью! Пройдет восемь лет, и именно здесь разместится страшный Преображенский приказ – место пыток и казней государевых, Петровых, супротивников.

А тогда строили «потешную фортецию» все те же иноземцы, еще более разжигая его любопытство к европейским премудростям.

Игра перерастала уже в дело серьезное и небезопасное для всех противников молодого царя. Весной 1687 года он начал создавать второй потешный полк – Семеновский, формировавшийся в соседнем селе – Семеновском.

И здесь не обошлось без иноземцев, которые кроме фрунта, экзерциций, парадов и военной музыки приохотили пятнадцатилетнего бомбардира и к музыке партикулярной, к табаку, пиву, вину, а затем познакомили с юными прелестницами из Немецкой слободы.

Слобода Кукуй

Веселые молодые девицы и женщины, любившие потанцевать, выпить вина, пофлиртовать с молодым и красивым царем, намеренно откровенно соблазнявшие его своими прелестями – обнаженными руками и плечами, полуоткрытыми бюстами и спинами, затянутыми в рюмочку талиями, сверкающими, зовущими глазами, были полной противоположностью московским невестам-боярышням, не поднимавшим глаз, укутанным в тяжелые златотканые одежды, молчаливым и скромным.

Кукуйские девы кружили голову не хуже вина и представлялись Петру живым воплощением первозданного плотского греха – влекущего, сладкого и пока еще не изведанного.

Петр, никогда не игравший вторых ролей, всегда старавшийся не уступать никому и ни в чем, и в утехах вовсю показывал свою силу, удаль и молодечество. С этого времени пирушки с иностранцами и русскими товарищами его забав и дел стали неотъемлемой чертой жизни и быта Петра, сохранившейся впредь до самой смерти.

Плещеево озеро – колыбель русского флота

Когда исполнилось Петру шестнадцать, затеял он построить на Плещеевом озере, в Переяславле-Залесском, первую флотилию, положив тем самым начало российскому кораблестроению. Эта очередная потеха заставила Петра заняться арифметикой и геометрией, освоить различные астрономические и корабельные инструменты, чему обучали его тоже иноземцы – голландцы Франц Тиммерман и Карстен Брант.

Месяцами стал он пропадать на озере, чем приводил матушку свою Наталью Кирилловну в великое смятение. Мать боялась, что ее Петруша утонет, и не знала, что предпринять, чтобы привязать сына к Москве. Новая затея казалась ей еще хуже и опаснее, чем потешные игры возле Преображенского и ночные кутежи в поганом Кукуе.