Книга катастроф - Александр Юрченко Страница 16

Спустя двести лет эту историю пересказывали с новыми подробностями. Заклинатель вызывает не облако с градом, а мороз. Черное облако сменилось белым, и в нем мелькали страшные фигуры, тогда как в первоначальном варианте говорилось только об устрашающих звуках, скорее всего, о громе. Видение призрачных фигур сходно с кажущимися образами в рассказе Ибн Фадлана и относится, скорее, к области литературных фантазий, нежели к результатам реальных наблюдений.

«Исма'ил ибн Ахмад, эмир Хорасана, рассказывает: “Я отправился в сопровождении 20 тысяч мужей на войну с тюрками. Однажды в моем войске раздался раздирающий душу крик. Я спросил о причине. Мне сказали, что в тюркском войске есть человек, который может вызвать мороз и погубить благодаря ему людей. Это подтвердили многие, но я не согласился [с ними). На следующий день появилось белое облако, а с гор подул сильный ветер. Среди облака мелькали страшные фигуры, доносились устрашающие звуки. Мое войско испытывало страх. Я слез [с коня] и лег ниц на землю и сказал: “О боже, не давай врагу победу над нами и не позорь мусульман!”. Некоторое время спустя пришло известие, что войско неверных бежало и что мороз обратился на них и многих погубил. Мы же вернулись назад с богатой военной добычей» (Чудеса мира. 199).

Фиксация двух версий рассказа Исма'ила, разделенных двухсотлетним промежутком времени, важна как пример оформления мифа о небесных битвах, записанного Ибн Фадланом. В случае с Ибн Фадланом мы не знаем исходной версии. Если сравнить рассказы Исма'ила и Ибн Фадлана, то легко заметить, что у последнего имеется описание только небесной битвы (трактуемой им как диковинка), и ничего не говорится о столкновении между людьми, что и порождало трудности при попытках истолковать сообщение Ибн Фадлана. Диковинку исследователи интерпретировали как северное сияние.

Рискну предположить, что Ибн Фадлану булгары поведали самый важный миф эпохи войн между тюрками и арабами. Походы арабов во владения Хазарии начались с середины VII в. И та и другая стороны обращалась за помощью к высшим силам. Арабы знали о магической мощи тюрок и отождествили тюркских духов войны с неверными джиннами. Призрачная битва красных и черных всадников в небе над Булгаром отражает противоборство между воинством Аллаха и Тенгри. Какова бы ни была природа огненных свечений в атмосфере, в условиях религиозных войн они воспринимались как битвы, ибо восприятие небесных явлений определялось мифологическим сценарием священной войны с неверными, то есть с чужими богами.

Ключ к загадке Ибн Фадлана содержится в словаре тюркского филолога XI в. Махмуда Кашгарского, в его объяснении термина ciwi («разновидность джиннов»): «Тюрки утверждают, что перед тем, как двум войскам сойтись в битве, между собой сражаются джинны, которые обитают в землях каждого из этих войск и которые борются на стороне человеческих правителей этих земель. Войско из земли того, который победит, одержит победу, войско из земли того, который потерпит поражение, будет разгромлено. Армии тюрков перед битвой укрываются в своих шатрах от стрел джиннов. Это распространенное среди них верование». Махмуд Кашгарский писал по-арабски, поэтому небесных духов войны он называет джиннами. В небесах разворачиваются воображаемые битвы. Это и есть искомый сюжет. Сражение красных всадников с черными всадниками, столь красочно описанное у Ибн Фадлана, — литературно оформленная тюркская мифологема.

Типологически сходную картину следовало ожидать в описаниях военного соперничества русских и половцев. Однако схема была искажена громоздкой идеей о том. что ангелы, по воле Бога, сопровождают то и другое воинство. Идея о том, что ангелы могут быть у «поганых» восходит к еврейскому хронографу X в., «Книге Иосиппон». В христианской интерпретации битвы богов превратились в сражения невидимого войска с реальным противником. В 1111 г. при очередном столкновении русских с половцами «послал Господь Бог ангела в помощь русским князьям». И вот что из этого вышло: «Стали наступать Владимир с полками своими и Давыд, и, видя это, обратились половцы в бегство. И падали половцы перед полком Владимировым, невидимо убиваемые ангелом, что видели многие люди, и головы летели на землю, невидимо отрубаемые. И побили их в понедельник страстной месяца марта 27. Избито было иноплеменников многое множество на реке Салнице. И спас Бог людей своих. Святополк же, и Владимир, и Давыд прославили Бога, давшего им победу такую над язычниками, и взяли полона много, и скота, и коней, и овец, и пленников много захватили руками. И спросили пленников, говоря: “Как это вас такая сила и такое множество не могли сопротивляться и так быстро обратились в бегство?”. Они же отвечали, говоря: “Как можем мы биться с вами, когда какие-то другие ездили над вами в воздухе с блестящим и страшным оружием и помогали вам?”. Это только и могут быть ангелы, посланные от Бога помогать христианам» (ПВЛ, с. 261–262). Это, видимо, были ангелы смерти, которые потому и явились взору язычников, а не христиан.

Воображаемые небесные битвы порождены архаическими представлениями о сражениях между своими и чужими богами. Эта устойчивая мифологема, спроецированная на картину необычных атмосферных явлений, представлена многочисленными литературными свидетельствами.

В церковной истории Филосторгия (IV в.), сохранившейся в выписках патриарха Фотия, есть эпизод, где фигурирует небесное воинство. Военачальник Гайна, посланный против готов, после измены возвратился к Константинополю и попытался занять его; «однако явившееся какое-то небесное вооруженное воинство устрашило тех, кто хотел приступить к делу, и избавило город от опасности, а их обличило и предало человеческому правосудию, вследствие чего многие из них были казнены. Да и сам Гайна пришел в такой страх, что немедленно, в первую же наступившую ночь, с теми, кого смог собрать, силой пробившись через заставу у ворот, бежал из города» (Филосторгий. 11. 8).

Эльдад Данит, иудей из Эфиопии, прибыв к единоверцам в Испанию (вторая половина IX в.), объяснил, каким образом его община оказалась в Эфиопии: «Когда разрушен был Святой Храм и евреи были отправлены в Вавилонию, то вавилоняне приказали им петь для них песни сионские. Тогда восстали дети Моисея и, задыхаясь от слез и рыданий пред Всевышним, откусили зубами свои пальцы, выражая этим, что пальцы, которыми они бряцали на инструментах в Храме, не могут и не должны то же самое делать в нечистой земле. И явилось ночью облако и унесло их с шатрами, овцами и всем скотом к Хавилу и ночью же их там опустило. Он, Эльдад, еще нам рассказал вот что: слышали мы от наших предков переданное им их предками, что в ту самую ночь слышен был ужасный шум, а к утру видно было войско многочисленное и тяжеловооруженное, которое и принесло их к реке, ворочающей камнями и песком, на такое место, где прежде никакой реки никогда не было» (Еврейские путешественники, с. 37–38). Небесное воинство защитило иудейское племя в изгнании и чудесным образом перенесло его в землю обетованную. Это предание является вариантом битвы богов. Два ключевых элемента из предания имеются и в описании Ибн Фадлана: это тяжеловооруженное небесное войско и ужасный шум.

Приведем также эпизод из книг и Тацита об осаде Иерусалима римским войском. Пожалуй, это самый яркий пример столкновения противоборствующих космических сил. «Над городом стали являться знамения, которые народ этот, погрязший в суевериях, но не знающий религии, не умеет отводить ни с помощью жертвоприношений, ни очистительными обетами. На небе бились враждующие рати, багровым пламенем пылали мечи, низвергавшийся из туч огонь кольцом охватывал храм. Внезапно двери святилища распахнулись, громовый, нечеловеческой силы голос возгласил: “Боги уходят”, — и послышались шаги, удалявшиеся из храма. Но лишь немногим эти знамения внушали ужас» (Тацит. История. V. 13). Тацит заимствовал этот эпизод из шестой книги «Иудейской войны» Иосифа Флавия.