Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - Арсен Мартиросян Страница 16

Скорее всего совещание проходило с середины января и до 3 февраля 1941 г. В пользу такою вывода говорит не только тематика совещания, но и наиболее реальные его повод и причина — ведь с 15 января 1941 г. начальником Генштаба был назначен генерал армии Г. К. Жуков, и для него как для вновь назначенного созыв такого совещания был вполне естественен, поскольку давал возможность ознакомится с данными сразу двух разведслужб, а также с мнением главного в Генштабе управления — Oпеpamивного.

В пользу такого же вывода говорит и mo, что с 23 января в ГРУ началась работа месячного сбора начальников разведотделов приграничнык военных округов и армий ^[39].

Так вот, информация Нелидова не только подтверждала информацию 1937 г. и совпадала с текущей развединформацией — она была на редкость актуальной для того момента: ведь Нелидов дал и устное описание сути тех игр, и выводы из их итогов, и доже набросал картографический сценарий прототипа «Барбароссы» не зная, естественно, такого названия.

Вынужден заострить на этом внимание, потому что П. Судоплатов, мягко говаря, весьма странно представил историю с информацией Нелидова в своих мемуарах — на одной странице он говорит, что информации 1937 г. (т. е. добытой Шпигельгласом С. М.) суждено было сыграть значительную роль накануне войны, а ведь данные Нелидова и повторяли, и расширяли ее, а на другой — что-де спохватились только после первых поражений и лишь тогда подняли все материалы и ставка гитлеровцев на блицкриг стала понятной! ^[40] А до этого, выходит, в разведке ничего не слышали о стратегии блицкрига?! Но кто в это поверит? Между тем работавшая с графом Нелидовым 3. Воскресенская указывает, что передача полученных от него материалов в ГРУ произошла в первых числах июня 1941 г.

Судя по некоторым фактам из истории ГРУ, относящимся как раз к началу 1941 г., а также документально зафиксированным некоторым действиям начальника Генштаба Жукова, о которых будет сказано отдельно, информация Шпигельгласа от 1937 г. и информация Нелидова наряду с иными сведениями аналогичного порядка из текущего на тот момент потока разведывательных данных так или иначе, но учтены были, судя по всему, весьма странновато…

Что касается данных 1937 г., то впервые они были учтены тогда же. Дело в том, что 29 ноября 1937 г. было подписано Постановление Комитета обороны М-8 (Мобилизационный план на 1937 — 39 гг.), которым вновь назначенному начальником Генштаба Б. М. Шапошникову было поручено составить «Соображения о стратегическом развертывании Вооруженных сил на случай войны» ^[41]. Естественно, что начальник Генштаба не мог обойтись без таких разведданных…

В упоминавшейся выше книге «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год.» Судоплатов сообщает: «Пo мнению Василевского (тогда заместитель начальника Оперативного управления Генштаба, генерал-майор. — А. М.), доложенная нами разведывательная информация в целом соответствовала действительности и на основе ее было внесено на утверждение следующее решение: ограничиться активной обороной на Дальнем Востоке и развернуть на западном направлении главные силы и средства, которые были бы готовы не только отразить нападение на Советский Союз, но и разгромить протвника в случае его вторжения на нашу территорию» ^[42]. (Выделенные жирным шрифтом слава прошу особо запомнить — А. М.)

Помимо общепонятной на тат момент угрозы агрессии, военные при принятии такого решения не могли обойтись без данных наподобие тех, которые сообщил Нелидов, а также аналогичных сведений из текущего потока развединформации.

В то же время, ссылаясь на Василевского, Судоплатов далее говорит следующее: «Несколько раз повторялась мысль о том, что наша группировка, отразив нападение, должна нанести поражение Германия и ее союзникам, обеспечить прорыв их фронта в южном ваправлении беспрерывными бомбардировками, сорвать работу румынских нефтепромыслов, лишить тем самым немцев горючего, а значит, и возможность вести длительную войну ^[43]. Голиков ^[44] поддержал эти соображения» ^[45].

Но в том-то и дело, что «Нелидов рассказал, что немцы могут нанести вам поражение только в том случае, если война будет продолжаться два или три месяца. Но если в течение этого времени они не овладеют Ленинградом, Москвой, Киевом, Донбассом, Северным Кавказом и, конечно, Баку с его нефтью, немецкое вторжение обречено на провал. Огромное количество танков и моторизованных соединений, необходимых для блицкрига, могли эффективно действовать лишь на территории с достаточно развитой сетью дорог, а для ведения затяжной войны у немцев не было резерва топлива, особенно для судов германского флота, и в частности подлодок» ^[46].

Как видите, налицо едва ли не полное совпадение по смыслу между тем, что было озвучено на том совещании, и тем, что рассказывал Нелидов (при одновременном совпадении его данных со сведениями 1937 г.). Разве такая информация могла быть не учтена?!

Необъяснимый, на первый взгляд, парадокс состоит в том, что Судоплатов почему-то отнес доклад и учет этих сведений на период после 22 июня, хотя сам же написал, что данным 1937 г. суждено было сыграть значительную роль накануне войны, а ведь данные Нелидова, подчеркиваю это вновь, по сути дела расширенно их дублировали.

Трудно не упомянуть в этой связи еще одну деталь. Дело в том, что в одном из сообщений агента берлинской резидентуры «Старшины» ^[47] последний вполне резонно предлагал следующее: «советская авиация могла бы нанести бомбовые удары но румынском нефтепромыслам…» ^[48]. В том виде, в каком сообщение «Старшины» было опубликовано в «Очерках Истории Российской Внешней Разведки», практически невозможно определить, когда оно было получено.