Доколумбовы плавания в Америку - Валерий Гуляев Страница 16

Долго строили карфагеняне искусственный порт — котон. Там корабли могли укрыться от непогоды более надежно, чем в естественной гавани. Порт состоял из двух частей, соединенных между собой небольшим узким протоком: военного порта, имевшего форму почти правильного круга, и прямоугольного гражданского ^[63].

Два года бороздила моря эскадра финикийских кораблей, отправленных в VII веке до н. э. египетским фараоном Нехо вокруг Африки. Карфагенянин Ганнон в VI веке до н. э.(около 525 года) выходит на нескольких судах за Геркулесовы Столбы и, плывя строго на юг, открывает западное побережье Африки, где-то южнее островов Зеленого Мыса.

Море уже не вызывало в сердцах людей ужас, когда они теряли из виду землю. И тем не менее океанские плавания были сопряжены в то время с большим риском.

Финикийские корабли претерпели к этому времени некоторые конструктивные изменения. Они приобрели более округлую форму, корпус стал выше, что увеличило осадку. Благодаря этому грузоподъемность судна возросла, а его мореходные качества, прежде всего остойчивость, улучшились.

Мы имеем возможность познакомиться и с таршишскими судами первой половины I тысячелетия до н. э. На носу корабля, проектировавшемся строго отвесно, под ватерлинией помещался таран, которым в бою проламывали борт вражеского судна. Корма была закруглена и, высоко поднимаясь над палубой и частично прикрывая ее, надежно защищала от нападения с тыла. Чтобы предохранить бойницы, финикийцы прибивали вдоль фальшборта воинские щиты.

На судне было две мачты: вертикальная в центре палубы (грот-мачта) с большим четырехугольным парусом и наклонная, расположенная ближе к носу, также с четырехугольным парусом, который использовался для маневрирования. Известны датируемые VII веком до н. э. ассирийские изображения одномачтовых таршишских судов со свернутыми парусами. Рулевое устройство состояло из двух длинных кормовых весел.

Разумеется, далеко не всегда можно было рассчитывать на благоприятную погоду и попутный ветер, поэтому все суда — и таршишские, и предназначенные для переходов на близкие расстояния — были гребными. Вдоль каждого борта в два ряда размещались девять-десять весел, за которыми сидело по несколько гребцов — наемных работников и рабов. Равномерные удары барабана устанавливали ритм работы, а плеть надсмотрщика подгоняла недостаточно проворных.

Характерной особенностью финикийских кораблей того времени было отсутствие сооружений на палубе. Все помещения для команды, пассажиров, а также кладовые для груза и снаряжения находились внутри корабля. Вот какое описание этих кораблей мы находим в книге библейского пророка Иезекииля:

"Из кипарисов сенирских делали тебе (Тиру) доски; кедры Ливана брали, чтобы сделать мачту над тобою. Из дубов башанских делали твои весла; сиденья для твоих гребцов делали из слоновой кости и бука, что с острова Кипра. Узорчатое полотно из Египта было парусом твоим, чтобы быть для тебя знаменем; яхонтовым и пурпурным цветом с островов Элиша покрыта была твоя палуба…" ^[64]Следовательно, уже в 1 тысячелетии до н. э. у жителей Средиземноморья были суда, способные совершать дальние морские путешествия, а значит, была, хотя бы и чисто теоретическая, возможность трансокеанских плаваний к берегам Нового Света. Благоприятствовали этому и природные факторы. Африка и Америка отделены друг от друга в самой широкой части 3500 милями водного пространства. Однако расстояние между городом Натал в Бразилии и Фритауном в Сьерра-Леоне (Африка) составляет всего 1600 миль. В этой же зоне, то есть в средней части Атлантики, с востока на запад дуют большую часть года постоянные ветры (северо-восточные пассаты), примерно в том же направлении пробивают себе путь и два мощных океанских течения — Канарское и Северное Пассатное. Средняя скорость их составляет от 15 до 30 миль в день. Из Экваториальной Африки океанские плавания к берегам Нового Света облегчены попутным юго-восточным пассатом и Южным Пассатным течением.

Таким образом, древние мореходы могли следовать в Америку несколькими маршрутами как из Европы, так и из Африки.

Здесь-то и наступает самый сложный момент. Теоретическая возможность для трансатлантических плаваний, безусловно, существовала, но была ли она реализована на практике? Что знали древние об окружающем их беспредельном и таинственном мире? Какой бы народ мы здесь ни взяли, говорится в морской энциклопедии, границы плаваний определялись знаниями и легендами его времени. В греко-римскую эпоху этой границей были Геркулесовы Столбы, выход из "моря тьмы" (Атлантического океана); в средние века — непреодолимый "черный котел" (на экваторе); в начале эпохи Возрождения — мыс Бурь (Доброй Надежды) и Магелланов пролив.

Уже в XVIII–XIX веках некоторые ученые упорно искали истоки американских цивилизаций в культурах Европы, Древнего Востока и Средиземноморья. Так родилась гипотеза о проникновении в Западное полушарие финикийских (карфагенских), а позднее — греческих и римских мореплавателей, основанная на свидетельствах современников о высоком мореходном искусстве этих народов, а также на туманных сообщениях древних авторов о далеких морских путешествиях на запад, за пределы Геркулесовых Столбов.

Финикийцы действительно были довольно искусными и отважными мореходами. Доказательством этому служат их плавания вокруг Африки и, возможно, в Индию (страна Офир), о которых рассказывают письменные источники. еще более поразительными следует считать их успехи в освоении прибрежных вод Атлантики. В 1749 году на острове Корву (Азорские острова) был найден кувшин с карфагенскими монетами 330–320 годов до н. э. — явное доказательство пребывания там карфагенских мореходов.

Сообщение об этом важнейшем открытии впервые появилось в 1761 году в трактате шведского ученого И.Подолина. В ноябре 1749 года после нескольких дней шторма морем была размыта часть фундамента одного разрушенного каменного строения на берегу острова Корву. Там был обнаружен глиняный сосуд, полный монет. Сосуд был принесен в монастырь, где монеты были розданы собравшимся жителям острова. Часть этих монет послали в Лиссабон; а оттуда позднее — к священнику Флоресу в Мадрид. Сколько было монет в сосуде и сколько послано в Лиссабон — неизвестно. В Мадрид попало 9 штук: 2 карфагенские золотые монеты, 5 карфагенских медных монет и 2 киренские монеты из того же металла. Священник Флорес был известный мадридский нумизмат. Он-то и рассказал в 1761 году И. Подолину о находке и подарил ему эти монеты. В трактате Подолина приведены даже рисунки подаренных монет. То, что монеты частично карфагенского происхождения, частично из Киренаики (Северная Африка), не вызывает сомнения. Они не являются особо редкими, за исключением двух золотых. Удивительно, однако, в каком месте они были найдены.

Известно, что Азорские острова были впервые открыты португальцами во времена Альфонса V (1432–1481). Маловероятно, что кто-либо закопал там эти монеты в более позднее время. Возможно, они попали туда с финикийских судов, и скорее всего случайно. Корабли могло отнести туда бурей. Карфаген и некоторые другие города посылали свои корабли через Гибралтарский пролив ^[65].