Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин Страница 16

В целом указанные агенты пять раз встречались с генералом Кутеповым. Он изложил им свою программу действий, суть которой сводилась к тому, что РОВС не рассчитывал на интервенцию, а надеялся на свержение советской власти изнутри. В случае внешней войны члены СРМ должны были вступить в РККА и бороться с интервентами, а в случае белого восстания — поддержать его. Кутепов высказывался за развитие технических частей в Красной Армии, которые должны были быть использованы в интересах будущего. В освобожденной России планировалось, по его словам, установить военную диктатуру — «фашизм в русском преломлении». Генерал подчеркнул необходимость организации индивидуального террора «на Кремль» и высказался за массовый низовой террор в деревне, уничтожение заводов, работающих на экспорт, осуществление разведки в отношении бронетанковых и антибронетанковых частей Красной Армии.

С агентами ОГПУ, выдававшими себя за членов СРМ, встречались и беседовали сотрудники Кутепова — С.Е. Трубецкой, начальник канцелярии РОВСа, и журналист М.А. Критский, являвшийся секретарем этой же канцелярии. С первым обсуждались вопросы деятельности повстанческих отрядов в России, а со вторым — положение на селе. Кроме того, 24 января состоялась встреча агентов с сотрудником французской военной разведки Гу, которого интересовало внутреннее положение в СССР. По словам агентов, их не подозревали, но после пропажи 26 января генерала Кутепова они были доставлены в префектуру полиции и допрошены при участии полковника А.А. Зайцова. Но после выяснения непричастности к похищению председателя РОВСа они были освобождены. О последующей деятельности названных агентов и развитии этой операции еще пойдет речь в дальнейшем.

В рассматриваемый период времени продолжалась и длившаяся уже несколько лет операция «Синдикат–4». По утверждению Б.В. Прянишникова, в октябре 1929 года Кутепов отправил в Москву для переговоров с «Внутренней российской национальной организацией» (ВРИО) генерал-лейтенанта Штейфона, своего бывшего начальника штаба в лагерях Галлиполи. Поездкой последнего он остался якобы доволен и благодарил его за выполнение данного ему поручения.

Но по другим данным, и в частности источникам советской внешней разведки, Штейфон, вовлеченный в чекистскую операцию «Заморское» с участием легендированной «Северокавказской военной организации» (СКВО) во второй половине октября совершал поездку по южной части СССР. В ночь на 15 октября он нелегально пересек советско-румынскую границу, а 27 октября вышел обратно к границе и перешел на румынскую сторону. После этого он сделал в Бухаресте доклад генералу А.В. Геруа в Румынию, а потом через Польшу, где вел переговоры, отправился в Париж, где встретился с Кутеповым, доложив ему о своей поездке и деятельности СКВО. В документах советских спецслужб и в опубликованных на их основе материалах ничего не говорится о пребывании Штейфона в Москве и об его участии в операции «Синдикат–4».

Вместе с тем Прянишников утверждал, что в начале января 1930 года прибывшие в Берлин из Москвы главные действующие лица ВРИО А.Н. Попов и Н.А. де Роберти прислали побывавшему в Москве Штейфону письмо с приглашением Кутепову приехать в Берлин для неотложных переговоров. И якобы 9 января он вручил это письмо Кутепову. Истины ради заметим, что не только в источниках советских спецслужб и опубликованных в нашей стране книгах и статьях, но и в эмигрантских документах и материалах не идет речи о причастности Штейфона к операции с участием легендированной ВРИО. Поэтому, вероятно, Прянишников здесь не прав. Что касается генерала Штейфона, то о его личности и деятельности еще пойдет речь в дальнейшем, и в частности в связи с похищением Кутепова и чекистской операцией «Заморское».

В конце 1929 года КРО ОГПУ приняло решение вновь направить за границу активного участника операции «Синдикат–4» и своего агента, бывшего полковника А.Н. Попова. Вместе с ним впервые должен был отправиться и бывший полковник Н.А. де Роберти, служивший в 1918 году начальником штаба у генерала Кутепова, когда тот был военным губернатором Черноморской губернии. Ему был присвоен псевдоним «Клямар». Чекисты полагали, что направление за границу де Роберти, легендированного как члена штаба «Внутренней российской национальной организации», которого Кутепов хорошо знал, укрепит позиции ВРИО и доверие к этой организации со стороны РОВСа и его руководства. Предполагалось, что Кутепова удастся убедить в необходимости реальной поддержки этой легендированной чекистами организации и замкнуть на нее возможно подготавливаемые РОВСом подрывные операции в СССР.

Но, как показало время, чекисты не провели должной проверки де Роберти и не учли того, что за весь период сотрудничества с органами госбезопасности он давал поверхностную информацию, не участвуя активно ни в одной из разработок. Кроме того, сотрудники КРО не учли или, возможно, не знали того обстоятельства, что де Роберти был арестован в 1919 году в Новороссийске за злоупотребления в должности. За взятки и махинации полковник был в том же году приговорен военным судом к четырем годам арестантских рот и освобожден вступившими в город красными. Исходя из вышеизложенного, Кутепов вряд ли мог доверять ему.

Дочь генерала Деникина Марина писала в своей книге «Генерал умирает в полночь», что еще в ноябре 1929 года Кутепов во время встречи с ее отцом говорил, что среди предложений из России о сотрудничестве с действующими там подпольными организациями встречаются и провокационные. Но даже провокаторы бывают кое-чем полезны. На днях он раскрыл одного из них из-за его оплошности. Тот решил представить рекомендацию от одного из его бывших соратников, который стал его правой рукой. Речь шла о полковнике де Роберти. «Мы друг другу улыбнулись, — передавала разговор Кутепова и Деникина автор указанной книги. — Даже сам этот де Роберти никогда не принадлежал к числу тех, кого можно было порекомендовать. Во время Гражданской войны на Юге России его приговорили к четырем годам тюремного заключения, но, правда, не за большевистские взгляды, а за взяточничество. Его возвращение через этого контрреволюционного агента и его призывы к Кутепову были настолько смешны, что все было очевидно». Но вместе с тем именно де Роберти был одним из тех двух лиц, прибывших из СССР, с которыми председатель РОВСа встретился в Берлине в январе 1930 года.

Задание на поездку Попова и де Роберти за границу и для встречи с Кутеповым разрабатывал куратор операции «Синдикат–4» Н.И. Демиденко, занимавший в это время должность начальника 6-го («белогвардейского») отделения КРО. Ориентация делалась на параллельные переговоры представителей ВРИО с различными организациями для сохранения ее независимости, но линия РОВСа впервые признавалась ведущей. Контакты с другими эмигрантскими организациями, в частности с легитимистами и группой С.П. Мельгунова «Борьба за Россию», ставились в зависимость от переговоров с Кутеповым.

По-прежнему перспективной линией в осуществлении операции «Синдикат–4» считалась работа с французской разведкой. От представителей Франции предполагалось потребовать обеспечить тыл и базу ВРИО, организовать походную типографию, наладить переброску оружия, а также прекратить поддержку сепаратистов и автономистов. Заведующий русской секцией 2-го бюро Генштаба Франции майор Кюри был готов к новой встрече и переговорам с представителями ВРИО.