Мария Антуанетта. Королева бриллиантов - Элен Баррингтон Страница 16

— Очень хорошо, благодарю вас, он в отличном расположении духа, как уверяет мой муж, но мне хочется, чтобы он вновь обрёл благосклонность двора. Все его друзья — на его стороне и всячески пытаются использовать своё влияние.

— Своё влияние, — эхом отозвалась со всей возможной искренностью Жанна. — Мне лишь остаётся надеяться, что когда-нибудь его карета подкатит к главному входу Версальского дворца. Меня туда не пускают.

— Но с вашим влиянием, мадам, на многих знатных придворных дам неужели вы ничего не можете ради него сделать? Говорят, в Версале всем заправляют женщины.

Жанна поморщилась от этих слов. Она, по правде, никогда не оказывалась дальше двери будуара придворной дамы, но для чего об этом распространяться и разочаровывать обитателей своего собственного маленького мирка?

— Мадам, для чего торопиться? Нужно уметь выжидать, чтобы не ошибиться, — ответила она с самым серьёзным видом. — Вдруг в один прекрасный день и мышка сможет помочь льву. Кто знает! Моя благодарность его преосвященству не иссякнет, смею заверить вас. Как и вы, я глубоко сожалею, что его влияние не равносильно его поразительной щедрости. Но всегда есть надежда.

Её собеседница воздела руки к небесам.

— Ах, мадам, я молю того ангела, который способен помочь ему. Будь проклята эта австриячка с её гордыней. Несчастным был тот день для Франции, когда она пересекла нашу границу. Австрия никогда ничего не делала ради Франции, и злоба, которую эта страна вызывает у всех французов, ни к чему хорошему не приведёт. Богу хорошо известно, что и сама австриячка не очень добродетельна, поэтому не может отказать в галантном отношении такому утончённому дворянину, как его преосвященство, к тому же он вам не какой-то там священник, а кардинал. А все эти истории...

Жанна закрыла веером лицо и весело засмеялась.

— Ах, об этой австриячке можно говорить только шёпотом. Но будет и на нашей улице праздник...

— Меня лично вот что пугает. Почему такой человек, как де Роган, впал в немилость? Он чувствует на себе ледяное дыхание двора, а все эти поганки превосходно растут в тёплых лучах королевской благосклонности. Разве это справедливо? И чем заслужил де Роган к себе такое отношение? Всего лишь из-за невинной шутки, в которой всё — правда, Лёгкая насмешка уместна у человека высокого положения. Но что его ждёт впереди? Может, всё образуется к лучшему, мадам? Что слышно по этому поводу в Версале?

Жанна давно убедила жену главного эконома, как и многих других, что ей оказывают доверие лица, обладающие большим влиянием в высших королевских кругах, но она не имеет право называть их имён, а все их слова должна хранить в большом секрете, как дорогие жемчужины. Она всем лгала так вдохновенно и увлекательно, что ни одна живая душа не сомневалась в правдивости её «Сказок тысячи и одной ночи».

— Ну, мадам, что касается вашего вопроса, — заговорила она с самым таинственным, интригующим видом, — я кое-что слышала об этом — как в Версале, так и в Марли. По-моему, обстановка меняется, как прилив и отлив, и если только у его преосвященства достанет мужества воспользоваться шансом...

Она пожала плечами, не договорив до конца. В эту минуту за окном послышался стук колёс экипажа кардинала. Жанна вскочила на ноги.

— У меня на этот счёт имеется любопытная новость, которую могу доверить только вам и больше никому, — прошептала она, посылая собеседнице воздушный поцелуй, и быстро вышла из комнаты. Слуга кардинала проводил её по чёрной лестнице в покои его преосвященства. Это была та самая комната, где на стене висел большой портрет Марии-Антуанетты.