Кью - Лютер Блиссет Страница 16

В бурлящих событиях трудно разобраться. Бесспорно лишь то, что сейчас в Алыптедте затягивается петля, вот-вот захлопнется капкан, готовый поглотить наши жизни и жизни восставших крестьян. Времени нет, Магистру нужно помочь.

— Змеи, правящие в этом городе, больше не смогут навредить нам. Мы уедем.

Голос тверд, полон уверенности, контрастирующей с юным лицом.

— Что? — Слова Оттилии внезапно срывают пелену с моих глаз: — Но… а Магистр?

— Он тоже поспешит отсюда, вот увидишь. Но давай поработаем головой, чтобы нас не раздавили, как тараканов.

Осиное гнездо сомнений гудит не переставая. Я поворачиваюсь к окну. В тишине пытаюсь прислушаться к отдаленным крикам Магистра. Не знаю, действительно я слышу их или мне только кажется, что я что-то понимаю. Он кричит, что Давид уже здесь, среди нас, с пращой в руках. Слова из его последней проповеди в «Союзе избранных», когда люди едва не оглядывались в поисках юного царя Давида с камнем в праще. Они не казались простым риторическим приемом — речь Магистра действительно создала этот образ. Если бы мы воздавали тебе должное, Господь, наши губы горели бы от восхищения твоим Словом. Но это пламя гасит страх.

— Мне кажется, у Магистра уже есть какая-то идея по этому поводу. — В моем голосе звучит надежда.

Она улыбается:

— Идеи… Ты видел, с какими глазами он выходил отсюда?! Конечно же тысячи идей и тысячи знакомых: от Северного моря до Черного Леса. Но решать нам…

— Почему бы не подождать еще немного? Так ли нужно уезжать?

Без малейшего колебания, растянутыми в узкую полоску губами:

— Да, брат, после Веймара, да.

— Для этого потребовалось всего дня три… три дня без Магистра, чтобы потерять все…

— Это был лишь последний удар. События с самого начала пошли не по тому руслу.

— Этого же не было, пока Магистр оставался с нами. Море отчаявшихся затопило эти болота, помнишь? Изгнанные своими господами, они нахлынули сюда изо всех окрестных городов. Эта волна едва не смела герцога Иоганна!

Пока я возвращаюсь на свое место, мне кажется, что она прислушалась к моим словам. Затем она поднимает со стола руку, полную оставшихся от обеда крошек.

— Видишь? — спрашивает она, собрав их в ладони и сжав в кулаке. — Вот что они сделали. — Она разжимает руку и дует на ладонь. — А теперь им остается — только смести нас.

Слова с трудом выходят из моего пересохшего горла.

— Но бесспорно одно, Оттилия. Они боятся Магистра Томаса, как дикие звери — огня. Им надо удалить его из города, чтобы перейти к открытым угрозам и избиениям. Никто не осмелится выслать нашего Вихарта и закрыть его типографию, если Магистр останется.

— Да уж, во всяком случае, сегодня вечером они не попытаются схватить его. Без сомнения, никто и не говорит, что мы должны бежать в Индию. Надо просто подумать, где мы сможем продолжить то, что начали здесь.

Я качаю головой:

— Как я могу помочь? Я точно знаю, в Баварии крестьяне пытаются отстоять свои права. Но не имею ни малейшего понятия, нужны ли мы им там.

— Правильно. Юг всегда развивался самостоятельно. — Она изучает мрак за окном. — Томас никогда не говорил с тобой о Мюльхаузене?

— Имперском городе?

— Вот именно. Год назад его жители заставили даже магистрат принять пятьдесят три статьи. Сейчас власть там — в руках представителей, избираемых населением города.

Гримаса.

— Мы по-прежнему будем иметь дело с городским сове том, враждебным папистам из чисто эгоистических соображений? Лучше поискать себе союзников в полях и на фермах. Это и есть самые униженные люди на земле.

Она кивает, пристально глядя мне в глаза. Над этими ело вами она раздумывает очень долго.

— Да. Но, если в твоих руках город, несложно руководить крестьянством. Ведь именно так было с горняками из графства Мансфельда, помнишь? Напротив, если начать дело с деревни, придется иметь дело со стенами и с пушками.

Допиваю последний глоток пивной пены.

— … А если обосноваться в городе, пушки будут уже на твоей стороне.

— Да, а что нужнее в борьбе против князей, чем пушки?!

— Хм. Всеми этими горожанами очень легко манипулировать. Магистр говорил мне, что даже в Мюльхаузене один из руководителей восстания имел подозрительные контакты с герцогом Иоганном.

Я снова наполняю свою кружку и продолжаю, отпив первый глоток:

— Ты говоришь о Генрихе Пфайффере, насколько я понимаю. Да… Нам рассказывали о его отношениях с герцогом. Говорят, что Иоганн Саксонский имеет виды на этот город и воцарившийся там беспорядок только ему на руку: он послужит ему, чтобы представить себя миротворцем и захватить власть.

Развожу руками, делая логический вывод:

— Значит, ты думаешь, нам стоит вмешаться, использовать беспорядок на пользу своему делу и заставить этого Пфайф фера работать на нас.

— Ведь это ты сказал, что этими людьми легко манипулировать.

Мы смеемся. Только пыл нашего воодушевления нарушает ночную сырость. Оттилия поднимает белокурую прядь со лба и заправляет за ухо. В этот момент она выглядит совсем девочкой.

— Мы не решили только одну весьма важную проблему: как нам выбраться отсюда.

— Это будет несложно: думаю, Цейсу меньше всего надо удерживать нас здесь и портить. отношения с горняками, заточив в тюрьму их проповедника. Поверь мне, власти просто мечтают от нас избавиться.

— Никогда заранее не знаешь… Ему может не понравиться сегодняшняя провокация: он использует ее как предлог или решит унизить Томаса Мюнцера, чтобы обезопасить себя. Лучше не рисковать.

Закушенная в раздумье нижняя губа.

— В таком случае мы уедем ночью.