Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр Страница 16

На первых порах Джонсоны относились к Белому дому с видимой опаской, как будто посягнули на заповедную территорию. Но, в отличие от политического аппарата Кеннеди, персонал резиденции и не думал относиться к ним как к нежеланным гостям. «Я никогда не ощущала чего-то вроде «а вы как здесь оказались?». Это всегда было «о, как жаль, что вам пришлось переселиться сюда при таких печальных обстоятельствах. Как мы можем помочь? Что вам подсказать?» – сказала мне Люси.

Рады были не все. Трафс Брайант – электрик, который стал заниматься собаками президентской семьи при Кеннеди (в какой-то момент у них было девять собак) и продолжал делать это вплоть до Никсонов, – воспринял президента Джонсона настороженно. «Я лишился собак, зато приобрел незнакомого мне президента. Я не только не знал его, я считал, что и не хочу его знать. Он не был ни живым, ни добродушным, ни остроумным, как Кеннеди, и я сам слышал, как он материт прислугу, если что-то делается недостаточно быстро». Брайант описывает разительные перемены, случившиеся в Белом доме при новом президенте: «На смену терьерам явились бигли. Розовые тона Джекки сменились желтыми тонами Леди Берд. Чоудер исчез, появилось чили». Он надеялся, что хоть что-то останется неизменным и Джонсон по достоинству оценит, как он научил президентских собак встречать хозяина по возвращении из поездок. Президенту Кеннеди это очень нравилось. Выходя из военного вертолета на Южной лужайке, он всегда расплывался в улыбке и приветствовал встречающих собак, как свой почетный караул.

Внезапно «на смену малышам пришли подростки», трогательно пишет Брайант, имея в виду детей Кеннеди Кэролайн и Джона-младшего и дочерей Джонсонов, Люси и Линду. Тем не менее в конечном итоге Брайант проникся симпатией к Джонсонам.

В своих воспоминаниях Леди Берд Джонсон пишет, что стать заменой Джекки «с характерными для нее стальной выдержкой и энергичностью» было невозможно. По ее словам, ей казалось, будто она «вышла на сцену в роли, которую ни разу не репетировала».

Пока новый президент работал во временном помещении, персонал Белого дома спокойно готовился к смене жильцов. Уже через четыре дня после убийства главный швейцар Дж. Б. Уэст приехал к Леди Берд в вашингтонскую резиденцию Джонсонов «Вязы», чтобы обсудить, какую мебель они возьмут с собой в Белый дом.

Во второй половине того же дня миссис Джонсон приехала к вдове Джона Кеннеди в Белый дом на чаепитие. Уходящая первая леди любезно показала своей преемнице второй этаж, чтобы та могла оценить, насколько удачно ее мебель впишется в спальню и гостиную, которые Кеннеди занимали почти три года. «Не бойтесь этого дома – вам здесь будет хорошо. Я провела в нем часть счастливейших лет своего брака», – сказала Джекки. Леди Берд пишет, что, показывая дом, она повторяла эту фразу, «будто стараясь успокоить меня».

Беседуя с Леди Берд о персонале резиденции, Джекки отозвалась о Дж. Б. Уэсте и смотрителе Джиме Кетчуме как о людях, на которых всегда можно положиться. Кетчум, работавший главным смотрителем Белого дома с 1963 по 1970 год, тепло вспоминает свою первую встречу с Леди Берд вскоре после переезда. Как один из четырех штатных смотрителей, Кетчум отвечал за учет и сохранность всех предметов обстановки и произведений искусства в частном собрании Белого дома, от картин Джона Сингера Сарджента до фарфора времен Джорджа Вашингтона.

После переезда Леди Берд попросила Кетчума назначить ей время для «образовательных прогулок». Она хотела пройти вместе с ним по всем помещениям и узнать побольше об истории каждого интерьера. Леди Берд сказала, что одной из обязанностей первой леди является показ резиденции гостям, и поэтому ей потребуется хорошее знание Белого дома. Она очень серьезно подошла к своей новой роли, что неудивительно. В предыдущей администрации ее считали своего рода дублером Джекки Кеннеди: если Джекки не хотела чем-то заниматься, ее добросовестно подменяла Леди Берд.

Первая встреча Кетчума с новой первой леди проходила в отнюдь не изысканной обстановке. Поднявшись по просьбе Леди Берд в ее покои, Кетчум, по его словам, обнаружил ее стоящей на четвереньках перед открытой картонной коробкой в кладовке между спальней и гостиной. Вокруг были разложены два десятка аккуратно упакованных фарфоровых птичек, которые она привезла из «Вязов». Он присел на пол рядом и стал помогать распаковывать их.

«Мы и понятия не имели, что выключатель находится в дверном косяке кладовки. И вот только мы расставили птичек по полу, как [бригадир столяров] Боннер Аррингтон, и кто-то из его коллег стали заносить диван через этот узкий коридор и, естественно, закрыли дверь кладовки. И мы сидим в этой интимной обстановке и пытаемся сообразить, как встать, чтобы на что-нибудь не наступить и не раздавить птичек», – смеется он. В итоге они нашли выключатель, и птички остались целы.

Вскоре после переезда в Белый дом президент и первая леди были приглашены на ужин в дом своего советника Уолтера Дженкинса. Их отсутствие стало, как пишет Леди Берд, «передышкой для персонала Белого дома, который работал, продолжая испытывать горечь утраты».

Дочь Дженкинсов Бет была близкой подругой Люси и тем же вечером приехала к ней в Белый дом погостить. «Тогда я ощущала лишь бремя проблем в связи с этими переменами в нашей жизни», – сказала мне Люси.

В ее комнате в Белом доме был камин («Такой роскоши, как камин в спальне, у меня никогда прежде не было»), поэтому Люси решила его разжечь. Но как обращаться с каминами девочки не знали, и вскоре комнату заволокло дымом. Люси отчаянно пыталась потушить пламя водой – сначала при помощи стакана, а затем мусорного ведерка. В конце концов она полезла на стол, чтобы открыть окно и выпустить дым наружу, и с ужасом обнаружила, что ее, в ночной сорочке, видит патрульный охраны Белого дома. Сообразив, что происходит, персонал ринулся на помощь.

«Мама посчитала, что я должна помогать отмывать следы дыма со стен моей спальни. Так что в ту первую неделю я прошла в прямом смысле слова крещение огнем», – говорит Люси, очевидно испытывая неловкость даже много десятилетий спустя. Она оттирала стены вместе с горничными, никто из которых не дал ей повода почувствовать себя виноватой.

* * *

«Передача власти после убийства президента Кеннеди была шокирующе внезапной, но прошла с соблюдением установленного порядка», – писал дворецкий Престон Брюс. В то же время отставки президента Никсона 9 августа 1974 года никто из работников Белого дома не ожидал, хотя Уотергейтский скандал продолжался уже два года, а призывы к отставке нарастали на протяжении лета. Ведь, в конце концов, до этого в отставку не уходил ни один президент. Персонал ни о чем не догадывался, пока Пэт Никсон не попросила принести наверх несколько упаковочных ящиков.

В семь тридцать утра следующего за объявлением об отставке дня шеф-повар Генри Халлер обнаружил Никсона сидящим в пижаме и босиком на Семейной кухне. Его обычным завтраком были хлопья, фрукты и сок, но тем утром он заказал хэш из солонины с яйцом пашот.

Никсон подошел к Халлеру и произнес, взяв его за руку: «Шеф, я ел во всех странах мира, но ваша еда – самая лучшая».

Позднее тем же утром, непосредственно перед тем, как сесть в вертолет на Южной лужайке с характерным для себя V-образным приветствием, Никсон обратился с эмоциональной речью к персоналу, собравшемуся в Восточном зале. Маляр Клетус Кларк совершенно неожиданно для себя оказался в эпицентре драматических событий. «Я красил эстраду в Восточном зале. Из обслуживающего персонала там больше никого не было. Как вдруг смотрю – в зал начинают валом валить все эти люди! И я даже выйти не могу! И краска не просохла!»