Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы - Мария Беллончи Страница 15

А вот с Джулией все обстояло иначе. Она вовремя добралась до Каподимонте; ей удалось повидаться с братом и скрасить его последние предсмертные часы. После смерти Анджело Джулии пришлось остаться, чтобы утешить вдову брата, Леллу Орсини, которая впоследствии ушла в женской монастырь во Флоренции и постриглась в монахини. Выполнив семейный долг, Джулия и не подумала уезжать из дома. Наоборот, осталась вместе с матерью, сестрой Джироламой Фарнезе Пуччи, кардиналом Алессандро, Адрианой Мила и Франческо Гасетом – счастливым пленником, не обратившим никакого внимания на многочисленные требования папы вернуться в Рим. Нам неизвестны мотивы поведения Джулии, так не соответствующие ее обычному отношению к папе и содержанию ее последних писем. Высказывалось мнение, что у нее были политические причины, но какими они могли быть в это время, когда предполагалось, что Орсини были наивернейшими союзниками короля Неаполя и папы римского? Пастор же объясняет этот случай следующим образом: конфликт страстей вполне мог быть усилен политическими интригами. Я попробую внести ясность в этот вопрос, поскольку его нельзя объяснить одной лишь политикой.

Бассанелло, владение Орсини, находится между Орте и Витербо. Это обедневшая деревушка, расположенная на небольшой возвышенности, население которой составляли старики и военные. Внушительная крепость прямоугольной формы, закругленная по краям, с укрепленными башнями, господствовала над расположенными внизу каменными домами. В Бассанелло имелась церковь в романском стиле с колокольней, средневековые стены которой являлись свидетелями прошлой войны; церковь страдала и испытывала дискомфорт ради удовлетворения чьих-то честолюбивых замыслов. Из окон замка видна долина, через которую несет свои воды Тибр. За горизонт уходят дороги, в которые пристально вглядывался в 1494 году Орсино Орсини в ожидании путешественников из Каподимонте или Рима.

Любовная связь между папой и Джулией была известна всей Италии уже по крайней мере в течение двух лет, и Орсино более не мог выносить сложившегося положения. Придавленный властью и влиянием папы, он выбрал превосходный момент, чтобы поднять восстание.

Подобно всем Орсини, которые подчеркивали свою независимость, сражаясь на стороне союзника Александра VI, короля Неаполя, Орсино в начале сентября получил приказ двинуть свои войска в Умбрию для соединения с арагонской армией под командованием герцога Калабрийского. В это время Джулия вместе с Адрианой Мила находилась в Каподимонте под защитой брата, кардинала Алессандро, и можно предположить, что Орсини не имел никаких особых оснований для беспокойства. Но, как сообщил Орсини один из его информаторов, Александр VI пытался заполучить Джулию обратно в Рим. Поэтому по прибытии в Читта-дель-Кастелло Орсино сказался больным, отправил своих солдат вперед, а сам остался под предлогом выздоровления. А затем, затаив злобу, отправился домой.

Теперь, когда Орсино оказался в Каподимонте, он стал серьезной помехой для возвращения Джулии в Рим; одной из вероятных причин была та, что Александр VI был обеспокоен общественным мнением. Папа по-прежнему страстно желал Джулию, но решил попробовать штурмовать крепость через третье лицо. Он прекрасно осознавал, насколько деликатна сложившаяся ситуация. Король Франции вторгся на территорию Италии с явным намерением, подсказанным ему многочисленными врагами Александра VI, свергнуть папу с престола. В данный момент скандал был абсолютно не нужен, поэтому папе, чтобы достигнуть своей цели, следовало разработать план, как обойти или Орсино, или брата Джулии, кардинала Фарнезе.

Тем временем Орсино вынужден был, отказавшись от идеи проведения военной кампании, расположиться рядом с Бассанелло. Он прикинул оборонительные возможности своего замка и решил, что может позволить себе поднять восстание. Орсино заявил матери, жене и кардиналу Фарнезе, что Джулия должна покинуть Каподимонте и приехать в Бассанелло. Если же она ослушается, то весь мир, даже если это будет стоить ему (Орсино) жизни и потери состояния, узнает об этом скандале. Слова Орсино не соответствовали его силе, но его семья получила передышку. Это решение вконец расстроило АдриануМила, которая не могла игнорировать тот факт, что Орсино был ее сыном. Вероятно, даже нежную и чувственную Джулию удалось склонить на сторону ее косоглазого мужа. Фра Тезео Серипандо, преданный советник Орсино, сообщил Джулии о той ярости, которой были пронизаны письма ее мужа, написанные в интересах обоих супругов. «Я вижу, что синьор Орсини, – писал Серипандо четкими по смыслу, но не отточенными с литературной точки зрения фразами, – терзается мыслями и испытывает большое неудовольствие из-за вашего неприбытия и вообразил, что вы, вместо того чтобы приехать сюда, отправились в Рим. Но если бы вы совершили такую ошибку, то он скорее распрощался бы с тысячью жизней, если бы у него было столько жизней, и со всем имеющимся у него имуществом, чем пережил бы это. Одним словом, я вижу, что он очень недоволен, кипит от ярости и совершает странные поступки. Я из чувства долга к вам обоим пытаюсь успокоить его и заставить изменить планы. Однако я ничего не могу поделать с тем, что он решил: вы не должны ехать в Рим, а должны приехать сюда, и обязан сказать, что если еще что-нибудь произойдет, то он станет подобно дьяволу…»

Не было никого, с кем Орсино мог обсудить свои «коварные замыслы». А в это время Александр VI со все возрастающим жаром призывал Джулию в Рим, настолько ни перед чем не останавливаясь, что кардинал Фарнезе в попытке сохранить остатки достоинства семейств Орсини и Фарнезе отправил Адриану Мила в Рим. Ничего не добившись, она 14 октября вернулась в Каподимонте, «Бог знает как устав», как она сама сообщила. Адриана привезла непреклонное требование папы: Джулия должна приехать в Рим. Кардинал Фарнезе возмущен подобным требованием и отказывается выполнять желание папы; у него тоже есть чувство собственного достоинства (несмотря на то что он являлся жертвой честолюбия, и Паскуино назвал его «кардиналом от юбки», непристойно обыграв его имя. Впоследствии кардинал Фарнезе стал папой Павлом III).

Несколькими днями ранее кардинал Фарнезе написал папе, что будет всегда служить ему «там, где это будет возможно». А теперь пусть папа узнает через Адриану Мила, что кардинал Фарнезе готов на многое, но только не на это. «Вашей репутации будет нанесен урон, если вы решитесь на столь серьезный шаг, как разрыв отношений с Орсино, учинив такого рода скандал, да еще публично». В тот же день Франческо Гасет, по приказу хозяина неотступно следовавший за Джулией, написал следующее: кардинал, ради того чтобы услужить его святейшеству, не будет возражать против оскорбления Орсино, но не готов к тому, чтобы его семейство оказалось втянутым в скандал и подверглось позору. Не будет ли лучше, писал Гасет, пригласить мужа Джулии в Рим, чтобы позаботиться об Орсини, чем вынуждать его к началу боевых действий? Проще поступить именно так, поскольку тогда Орсини превратятся в послушное орудие папы. Таким образом, отодвинув Орсино в сторону, будет проще разобраться с женщинами. Но, черт возьми, его святейшество должен действовать быстро.

Между тем Александр VI послал архидьякона, возможно Пьетро де Солиса, к Орсино с лаконичным требованием отправить жену в Рим. Архидьякона задержали по прибытии в Каподимонте и отправили обратно в Рим, куда 19 октября он прибыл в сопровождении Наваррико, одного из сторонников Борджиа, доставившего папе письма от Адрианы, Франческо Гасета и Джулии. Эти письма однозначно дают понять, что кардинал решил защищать семью от нравственной гибели и не намерен позволять сестре без разрешения мужа отправиться в Рим. Адриана явно расстроена; она не видит никакого выхода из создавшейся ситуации. Джулия, раздраженная борьбой за ее обладание, капризничает. Возможно, ее волновала и приводила в восхищение горячность мужа, посмевшего оказать сопротивление могущественному врагу, несмотря на то что Орсино был предан матерью, женой, родственниками и даже собственным советником. Если Джулия действительно была доброй и чувствительной женщиной, то она могла решить, что скорее обязана отдать свою красоту человеку, проявившему храбрость, чем тому, кто злоупотребил своей властью. Возможно и то, что Джулия, отстаивая собственную позицию, подняла не-большой бунт, что случается с каждой женщиной по крайней мере раз в жизни. Во всяком случае, она заявила папе, что не собирается уезжать из Каподимонте без разрешения Орсино.