Белый фронт генерала Юденича. Биографии чинов Северо-Западной армии - Николай Рутыч Страница 15

При Карташеве состоял член Национального Центра В.И. Новицкий, занимавшийся посылкой курьеров к оставшемуся лидеру этой организации в Петрограде инженеру В.И. Штейнингеру и поддерживавшему с ним переписку, благодаря которой генерал Юденич получал ценную и нужную ему для переговоров с генералом Маннергеймом информацию о составе и дислокации 7-й красной армии.

В Военно-политический Центр вошел и П.Б. Струве, вскоре уехавший в Париж для связи с Русским Политическим Совещанием и для пропаганды в пользу генерала Юденича в английских и французских правительственных кругах, а также генерал-майор М.Н. Суворов, занимавшийся проблемой регистрации военнообязанных и подготовкой воинских формирований. Кроме них в Особый комитет вошли представители промышленности С.Г. Лианозов, П.П. Форостовский, В.П. Шуберский, В.Н. Троцкий-Сенюкович, ставший позже в Париже представителем генерала Юденича как Главнокомандующего на Северо-западе по делам поставок снаряжения и снабжения Северо-Западной армии.

24 мая 1919 г., в связи с переговорами с генералом Маннергеймом и в то же время с успешным наступлением Северного Корпуса генерала Родзянко на нарвском фронте, генерал Юденич на базе Военно-политического Центра утвердил составленный Карташевым проект «Политического Совещания» при старшем русском военном начальнике Северо-Западного фронта. В его состав вошли А.В. Карташев — как заместитель генерала Юденича, ведающий иностранными делами, генерал П.К. Кондзеровский (Кондырев) — начальник штаба, генерал М.Н. Суворов, занятый административными вопросами, самоуправлением и транспортом, генерал-лейтенант В.Д. Кузьмин-Караваев, профессор-юрист и бывший член Государственной Думы, занимавшийся печатью, юстицией и агитацией и «преданный», по словам А.В. Карташева, нефтепромышленник С.Г. Лианозов, ведающий делами промышленности и торговли. Управляющим делами этого узкого «кабинета» при генерале Юдениче был назначен полковник Г.А. Данилевский.

«Первой задачей "Политического Совещания", — писал А.В. Карташев в Омск главе правительства адмирала Колчака А.Н. Пепеляеву 25 мая 1919 г., — это быть представительным органом, берущим на себя государственную ответственность в необходимых переговорах с Финляндией, Эстонией... Без таких ответственных переговоров невозможна никакая наша кооперация с ними против большевиков. ...Второй задачей Совещания является роль зачаточного и временного правительства для Северо-западной области»{~55~}.

И хотя члены «Политического Совещания» и были привлечены к переговорам с представителями финляндского правительства об условиях, на которых финская армия должна была участвовать (в походе на Петроград), генерал Юденич в телеграмме адмиралу Колчаку от 15 июня 1919 г. предельно ясно определил роль этого органа во время его пребывания в Финляндии: «При мне образовано лишь Политическое Совещание, как Совещательный орган при Главнокомандующем. Всю полноту власти и ответственности в районе моего фронта я принимаю на себя»{~56~}.

Но между тем, наряду с подготовкой политической базы для своего стратегического замысла об ударе по Красной Армии с севера и занятии Петрограда с помощью финляндской армии, генерал Юденич уже 3 апреля 1919 г., подвел итог переговорам с генералом Маннергеймом, который он и изложил в телеграмме члену Русского Политического Совещания в Париже С.Д. Сазонову: «Основываясь на мнении хорошо осведомленных кругов Финляндии, прихожу к убеждению, что финны согласны оказать вооруженную помощь России в борьбе с большевиками на следующих условиях: 1) Восточная Карелия присоединяется к Финляндии, но железная дорога на Мурманск остается в русских руках... 2) Финляндия получает выход к Ледовитому океану у Печенги. Финны считают, что имеют право на эту территорию, как обещанную им еще при Александре II, в 1864 г. в обмен на Сестрорецк. Первое условие признается особенно важным. Оно даст возможность Правительству поднять национальное чувство финнов и, играя на нем, двинуть их против большевиков...

За эти условия финны обязуются мобилизовать свою армию, занять Петроград, выдвинуться на линию, о которой пришлось бы сговориться с финским командованием, примерно не ближе Бологое и будут держаться на ней, предоставив нам плацдарм для наших формирований... Управление Петроградом и всей территорией, отвоеванной у большевиков, будет русское и передаваться нам по мере ее занятия. В походе на Петроград примут участие и небольшие русские отряды, которые могут быть сформированы в Финляндии. Ожидаю спешного ответа, насколько эти условия приемлемы и возможно ли вступить с финским правительством в переговоры на изложенных условиях»{~57~}.

Ответ С.Д. Сазонова был краток. Он лишал Юденича самих прав на переговоры с Маннергеймом.

«Политические переговоры с Финляндией, — сообщал он, — должны вестись в Париже. Желательно, чтобы в Ваших беседах с Маннергеймом Вы бы высказались в подходящем смысле»{~58~}.

Отношения с адмиралом Колчаком, не без влияния, как мы видели, адмирала Пилкина, сложились иначе. Еще 2 февраля 1919 г. адмирал Колчак через поверенного в делах в Стокгольме (а в силу того, что связь генерала Юденича с Гулькевичем в Стокгольме осуществлялась через курьеров, что значительно задерживало сношения с Омском) просил передать генералу Юденичу: «Горячо приветствую Ваше дело, видя в нем новый решительный шаг к освобождению нашей родины. Крайне желательно установить тесную связь и общность действий. С радостью усматриваю, что все национальные усилия в разных частях России идут к быстрому объединению. Шлю Вам пожелания успеха»{~59~}.

Ознакомившись с докладами, переданными через капитана 1-го ранга Ладыженского, с планами генерала Юденича и его стратегическим замыслом, адмирал Колчак послал ему сразу две телеграммы. В первой, от 24 мая 1919 г., он передавал: «Создание Северо-западного фронта на началах Вами проектируемых признаю вполне целесообразным и подлежащим осуществлению, для чего надлежит напрячь все усилия... Занятие столицы нанесло бы большевикам тяжелый моральный урон. Считаю необходимым, чтобы выполнение намеченной задачи происходило в полной уверенности, что оно осуществляется по поручению и согласно указаниям Российского Правительства. Уполномочиваю Вас принять Главнокомандование всеми русскими силами Северо-западного фронта...»{~60~}

Во второй телеграмме от 26 мая адмирал Колчак высказывает одобрение роли и участию генерала Маннергейма в походе на Петроград, сообщает о своих просьбах от имени российского правительства и, что особенно важно, выражает готовность предоставить Финляндии необходимые кредиты в иностранной валюте, имея в виду условие генерала Маннергейма о финансовой поддержке операции союзниками. Но в то же время адмирал Колчак отказывается дать формальное согласие на признание государственной независимости Финляндии, ставя этим генерала Юденича в весьма трудное положение.

Приведем текст этой телеграммы:

Копия секретной телеграммы в Стокгольм Российскому Посланнику.

Прошу передать Генералу Юденичу: (Шифр.)

Ссылаюсь на свой № 739.

Нами ведутся переговоры с Союзниками на следующих основаниях: 1) Поход Маннергейма на Петроград чрезвычайно желателен, но при непременном условии участия в нем русского отряда под Вашим командованием. Так как на финляндцев ляжет главная тяжесть борьбы, то мы считаем возможным согласиться, чтобы общее руководство военными действиями принадлежало Маннергейму. При этом однако мы ставим условием, чтобы по занятии Петрограда там была установлена русская, Вам подчиненная, а не Финляндская администрация. 2) Мы просим о поддержке операции союзным флотом. 3) Обращаемся к союзникам с просьбой принять на себя продовольствование Петрограда, указав, что план Нансена может быть применен к Петрограду, но лишь после освобождения последнего. 4) Просим также союзников о немедленном доставлении снабжения и снаряжения, необходима для выполнения операций. На финансовую помощь их рассчитывать трудно. Российское Правительство готово само предоставить Финляндии и Эстляндии необходимые кредиты в иностранной валюте, о чем должны быть немедленно начаты переговоры. 5) По вопросу о наших политических отношениях с Финляндией считаем, что признание государственной независимости Финляндии может исходить только от Учредительного Собрания{~61~}.