Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя - Владимир Калиниченко Страница 15

Мечтать о большем я тогда и не мог, потому что в каждой области Союза такая должность была единственной и уникальной. Криминалистов относили к следственной элите, ибо они обеспечивали: внедрение в практику научно-технических средств и научных рекомендаций, передового опыта, учебу следователей по повышению профессионального мастерства и, самое главное, руководили следственно-оперативными группами по раскрытию умышленных убийств в условиях неочевидности.

Не дай бог, если прокурор-криминалист в течение года оставлял нераскрытыми пару убийств. Тут же вызывали в Киев для разборок на ковре. Это вам не сегодняшние фронтовые сводки о происшествиях за сутки и полное равнодушие к количеству нераскрытых убийств.

В 1979 году я возглавил специальную следственно-оперативную группу по раскрытию убийств в условиях неочевидности, в которую вошли талантливые сыщики Евгений Евгеньевич Малышев и Юрий Борисович Катютин.

Вообще нужно сказать, что первые десять лет профессиональной жизни, трудные и напряженные по физическим и психологическим нагрузкам, были самыми счастливыми. Сравнительно невысокий оклад – 152 рубля – считали вполне приличным. Основополагающим было чувство долга и большая ответственность перед согражданами и государством. О дополнительных заработках, а тем более о получении мзды речи быть не могло.

Меня иногда спрашивают, брал ли я взятки. Что ответить?

Первый раз взятку мне предложили в 1972 году по делу о неосторожном убийстве. Родилось оно из банального так называемого отказного материала, связанного с доставлением в больницу с закрытой черепно-мозговой травмой рабочего завода «Запорожсталь» Крижановского. Вопреки возражениям прокурора района, на свой страх и риск возбудил уголовное дело и чисто следственным путем раскрыл убийство.

После ареста подозреваемого Виктора Бастуева его мать принесла пять тысяч рублей. В нарушение существующего порядка о попытке дать взятку я никому не доложил, а провел с несчастной женщиной долгий и вполне человеческий разговор.

Бастуев отделался небольшим сроком лишения свободы. Встретил я его через пару лет на пороге прокуратуры области.

– Здравствуйте, Владимир Иванович, – растерянно заговорил Бастуев, – а мы вас совсем потеряли из виду. – Выдержал паузу и вдруг, вытянув руку в сторону стоянки автомашин, сказал: – А я вот машину купил.

Он показывал на новенький ярко-красного цвета «москвич». Я же подумал, как важно не испачкаться и чувствовать себя просто честным человеком. Но самое главное заключается в том, чтобы люди, с которыми свела тебя судьба, понимали: есть государство, в котором не все покупается и продается и справедливое решение принимается по закону. Как в том случае, так и в будущем взяток я не брал и не жалею об этом.

Получал я и иные уроки. Довольно скоро убедился, насколько жизнь и судьба каждого из нас зависят от партийного аппарата, руководившего всем и вся, постоянно рапортующего наверх об успешном руководстве жизнью региона, выполнении и перевыполнении плановых заданий. Информация о теневой жизни комсомольских и партийных функционеров поступала ко мне постоянно и, конечно, была связана с уголовными делами, находящимися в производстве.

Тяжелое впечатление производили несчастные случаи с людьми на предприятиях черной и цветной металлургии. При установлении вины конкретных должностных лиц все равно приходил к выводу – виновата система.

Например, спешат с реконструкцией цеха слябинга «Запорожстали». Сдашь досрочно – премии и ордена обеспечены, в том числе и руководителям партийных органов. Из-за спешки не позаботились о расширении складских помещений и поэтому пошли на увеличение высоты складирования слябов. Этим создали опасные условия для рабочих цеха. Вскоре последовала трагическая гибель рабочего. Трое детей остались сиротами.

Виновников нашли, но кто заставил принять реконструируемый цех с такими недоделками? Оказывается, первый секретарь горкома Пьянков.

Премии и награды за досрочную сдачу объекта обмывали в спецдомиках на острове Хортица. Ночью пьяному Пьянкову захотелось пельменей. Подняли с постели руководителей одного из ресторанов, поваров. Пельмени приготовили и привезли сановному чиновнику. Он спал весь испачканный собственной блевотиной.

Или такой характерный случай. В области ЧП. Первый секретарь обкома Всеволожский возвращался из Киева и в самолете потерял «Золотую Звезду» Героя. Был ли под мухой, история умалчивает. Весь личный состав милиции подняли по тревоге. Попробуй добейся такого при раскрытии по горячим следам серьезного убийства. Лучшие сыщики взяли ноги в руки. Через два дня нашли и «раскололи» пассажира, подобравшего «Звезду» на полу в салоне самолета. Отличившимся – награды. Таких и подобных им примеров были сотни.

В начале 70-х Днепропетровскую и Запорожскую области посетил фаворит генсека всесильный министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков. На организации приема «отличился» начальник городского уголовного розыска Иван Жеребко. Такого усердия не оставляли без наград, и она тут же нашла «героя» в виде ордена Ленина. А вообще я впервые увидел Щелокова живьем через несколько лет на похоронах его брата Якова – директора завода «Кремний-полимер». Запомнилась жена министра, холеная, интересная женщина с матового оттенка и без единой морщинки лицом. Позже в Москве злословили, что она регулярно принимала молочные ванны. Вообще, разговор о Щелокове будет особый, и он впереди, ибо именно этот человек через несколько лет принял решение о моей физической ликвидации.