Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. - Николай Смирнов Страница 15

В приговоре Военной коллегии Верховного Суда СССР было указано, что Джавахишвили «являлся одним из руководителей антисоветской террористическое фашистской организации и входил в состав межпартийного комитета, созданного всеми антисоветскими организациями в Грузии для объединения своих, сил в борьбе с Советской властью».

Остаётся лишь удивляться, как могла устоять Советская власть, если по всей стране было создано неисчислимое множество разного рода организаций, главной целью которых являлась борьба с Советской властью и её свержение? Понятно, что никаких таких организаций не было и в помине. Однако созданные структуры реальной власти, развязав невиданное в истории беззаконие, обеспечили наличие на территории Советского Союза многочисленных «антисоветских организаций». Конечно же, все это явилось результатом фальсификации многих сотен тысяч уголовных дел.

Было бы любопытно взглянуть на такую схему. Известно, что в органах НКВД нередко составлялись схемы «разоблачённых» ими антисоветских организаций. На таких схемах отражалась не только структура этих организаций, но и их связь с другими подобными организациями. Делалось это для того, чтобы придать большую солидность и убедительность результатам своей деятельности до разоблачению «врагов народа». Вот взять бы эти схемы и наложить на карту Советского Союза. Можно себе представить, какая жуткая картина предстала бы перед нашим взором. Но об этом руководящая верхушка страны совершенно не задумывалась — народу вбивался в голову тезис об обострении классовой борьбы в ходе строительства социализма. Так учил Сталин.

Отмечу ещё и такую деталь, связанную с делом Джавахишвили. Участвовавший в его расследовании начальник 3 отделения 4 отдела УГБ НКВД Грузинской ССР Абашидзе, который вместе с Берией и Кобуловым допрашивал Джавахишвили, вскоре после расстрела последнего был арестован, а затем и расстрелян. Такое было в порядке вещей в деятельности органов НКВД и тех, кто фактически руководил ими — оставлять поменьше свидетелей их преступной деятельности. Поэтому и уничтожались и те, кто фальсифицировал дела в отношении ни в чём не виновных людей. Эти борцы, с «врагами народа» тоже становились таковыми. И их, как правило, расстреливали.

На основании составленного Кримяном постановления об избрании меры пресечения, которое было утверждено Гоглидзе, ордера, подписанного Рапавой, Кримян 9 октября 1937 г. арестовал Тициана Табидзе и произвёл у него обыск. Тот же Кримян составил постановление о предъявлении Табидзе обвинения в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58–10 и 58–11 УК Грузинской ССР. Это постановление Табидзе не объявлялось.

Арестованного допрашивал Кримян. Сначала допросы проводились без составления протоколов, и только через два месяца, 10 декабря 1937 г., появляется отпечатанный на машинке протокол допроса Табидзе, в котором значится, что обвиняемый является участником контрреволюционной организации, и в эту организацию он завербовал поэта Паоло Яшвили, а также Михаила Джавахишвили. Кроме того, указывалось в протоколе этого допроса, Табидзе был связан с членами контрреволюционного сообщества, известными писателями и поэтами — Н. Тихоновым, П. Павленко, М. Бажаном, М. Рыльским, П. Тычиной, А. Корнейчуком и другими.

Вот такие показания Кримян сумел получить от Табидзе, подвергнув того жесточайшим избиениям.

Упоминавшийся выше свидетель Арзанов, который работал вместе с Кримяном, подтвердил, что Кримян жестоко избивал Тициана Табидзе, требуя от него признаться в принадлежности к «шпионской и какой-то ещё вражеской организации». Табидзе вынужден был подписать содержащийся в деле протокол допроса.

Как уже сказано, обвинение Табидзе фактически не предъявлялось. Из содержания приобщённых к делу копий протоколов допроса других арестованных определённо не следует, кем и при каких обстоятельствах он был завербован в контрреволюционную организацию. Так, Г.Г. Элиава показал, что среди 65-ти лиц, завербованных им в эту организацию, значился и Табидзе, которому «были поручены задачи по внедрению французского влияния в писательские круги». Что это такое, вряд ли могли объяснить те, кто добился таких показаний от Элиавы. Может быть, уже тогда власть предержащие предвидели, что со временем советские писатели и поэты подпадут под влияние космополитических воззрений и станут руководствоваться ими в своём творчестве?

Г.А. Мгалоблишвили утверждал, что вербовщиками Табидзе были Татаришвили и Горделадзе. Сам же Табидзе в указанном протоколе допроса указал, что в антисоветскую организацию его завербовал Паоло Яшвили.

Как видим, Табидзе в антисоветскую организацию «вербовали» многие. Но ведь только одно это обстоятельство уже само по себе свидетельствует, что дело в отношении Табидзе было сфальсифицировано.

Имеется немало данных, свидетельствующих, что истинной причиной ареста, а затем и уничтожения поэта явилось высказанное им мнение относительно методов руководства, использовавшихся Берией. Как показал арестованный, а затем и осужденный Д.К. Церетели, Табидзе в группе писателей вёл разговоры о зажиме критики со стороны секретаря ЦК КП/б/ Грузии Берии и что созданные им условия не дают возможности работать и творить. Для выхода из этого положения, необходима смена руководства республики и, в том числе, Берии.

Несомненно, если Табидзе такие разговоры вёл «в группе писателей», то их содержание не могло не стать известным Берии. Также известно, что такое Берия не прощал никому. Ну а дальше всё шло по установившееся схеме: добывались показания о враждебной деятельности несогласного с Берией, его арестовывали, и уж затем получали от него «чистосердечное признание» в совершении тяжких преступлений, причём не только им, но и многими другими известными и неизвестными ему лицами. Так было и с Тицианом Табидзе.

Дело Табидзе на рассмотрение суда направить не решились оно было рассмотрено 15 декабря 1937 г. тройкой при НКВД Грузинской ССР, которая признала его виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58–6 (шпионаж), 58–7 (вредительство) и 58–11 (участие в антисоветской организации) УК Грузинской ССР, и постановила расстрелять обвиняемого. Приговор был приведен в исполнение.

Не в этой книге, разумеется, нужно анализировать поэтическое творчество Тициана Табидзе и Паоло Яшвили, но вот что поражает: задолго до своей трагической гибели они предчувствовали её.

В написанном в 1919 г. Паоло Яшвили стихотворении «Тициану Табидзе» есть такие строки: «Кошмары буйные нам гибелью грозят» [9]. Тициан Табидзе в гораздо более позднем стихотворении «Сергею Есенину» писал: «Шкурой слышу, как сзади на нас наседает — всех настигнет нас лихолетье и прикончит подряд». И далее: «И когда как орехи градобоем сшибает с лещины / В неизвестных пределах, однако в назначенный час / Наши головы скатятся гулко — в канаву! в лощину! / Как тебя поминаю, не знаю помянут ли нас» [10].

Действительно, лихолетье наступило и, как выразился Табидзе, очень многих прикончили, в том числе и его.