Погоня за "Энигмой". Как был взломан немецкий шифр - Лев Лайнер Страница 15

В отличие от своих польских коллег английские криптоаналитики вели более размеренный и спокойный образ жизни. 12 сентября 1939 года директор ПКШ Деннистон обратился к своему начальнику Стюарту Мензису, руководителю Секретной разведывательной службы (центрального органа английской разведки), по поводу трудностей, с которыми столкнулись он и его подчиненные. Особую озабоченность Деннистона вызвал тот факт, что служебные здания располагались в Блетчли-Парке на довольно значительном расстоянии одно от другого:

«Те три недели, которые мы провели здесь, стояла хорошая погода. Поэтому хождение по территории доставляло нам удовольствие, хотя и отвлекало нас от работы. В темное время суток и с наступлением холодов люди с неохотой будут преодолевать значительные расстояния, чтобы посовещаться со своими коллегами. 20 минут, которые потребуются для хождений туда-сюда темным зимним вечером, не будут способствовать эффективной работе. Среди моих подчиненных растет недовольство. Я поблагодарил их за хорошие результаты, которых они добились в весьма непростых условиях, и в ответ, естественно, услышал, что результаты будут еще выше, если эти условия улучшить».

Одним из достойных упоминания результатов, достигнутых в Блетчли-Парке, стало чтение первой немецкой шифровки. Математик Питер Твинн, выпускник Оксфордского университета, попал в ПКШ в феврале 1939 года еще до ее переезда в Блетчли-Парк. Приступив к работе, Твинн получил в свое распоряжение шифрованный и соответствующий открытый текст сообщения на немецком языке, а также ключевые установки для «Энигмы», с помощью которых это сообщение было зашифровано. Ключевые установки были переданы в ПКШ французами, которые, в свою очередь, получили их от Шмидта. Однако прочесть другие немецкие шифровки Твинну не удалось. И виной этому было отсутствие у него данных, необходимых для того, чтобы построить точную копию «Энигмы». В июле 1939 года коллега Твинна Дилли Нокс вернулся из Варшавы с информацией о внутренних соединениях дисков «Энигмы». Это означало, что Твинн мог теперь прочесть другие перехваченные немецкие сообщения, зашифрованные с использованием имевшихся у него ключевых установок для «Энигмы».

Однако Твинн оказался не в состоянии прочитать шифровки, для которых ключевые установки были неизвестны. Для этого необходимо было изготовить комплект перфокарт, позволявших ускорить процесс вскрытия ключевых установок для «Энигмы». Первый такой комплект был готов уже к середине декабря 1939 года. После этого англичане приступили к изготовлению второго комплекта, предназначенного для польских криптоаналитиков, в самом начале войны бежавших из своей страны и нашедших приют во Франции. Однако тут возникло препятствие, которое грозило помешать англичанам в работе над чтением немецких шифровок. По просьбе Деннистона 10 января 1940 года Мензис обратился к полковнику Ривэ из французского Второго бюро с письмом, в котором, в частности, говорилось:

«Поскольку, вне всякого сомнения, Бертран информирует Вас о наших усилиях, направленных на раскрытие тайны немецких „материалов“, к настоящему времени Вы, скорее всего, уже знаете, что, хотя в этом деле достигнут громадный прогресс, сейчас представляется вполне вероятным, что в начале войны немцами были внесены некоторые изменения. Если это действительно так, потребуется провести дополнительное интенсивное исследование.

Для оказания помощи моим экспертам можно было бы организовать приезд сюда младшего персонала из числа поляков, которые в течение многих лет занимались этой особой работой, и тогда шансы на получение результатов в самом скором времени значительно повысятся, что чрезвычайно важно для нас обоих.

Если бы мы могли организовать передачу Вам некоторых механических устройств, я сделал бы это с радостью, но это довольно нереально, и поэтому я обращаюсь к Вам с просьбой рассмотреть вопрос о приезде на короткое время следующих трех польских офицеров: Ежи Розицкого, Мариана Режевского и Генриха Зыгальского.

Будьте уверены, мой дорогой Ривэ, что я всегда к Вашим услугам.

Директор».

В своем письме Деннистон, очевидно, пытается добиться отмены запрета, который незадолго до этого начальник шифровального отдела Второго бюро Густав Бертран наложил на участие польских криптоаналитиков в работе над взломом «Энигмы» в Англии. Однако прежде чем договариваться о приезде в Англию поляков, необходимо было разобраться с процедурой использования «Энигмы» немецкими операторами. Позднее выяснилось, что никаких изменений в нее внесено не было. Просто поляки допустили неточность, когда делились со своими английскими коллегами информацией о дополнительных (четвертом и пятом) дисках «Энигмы», которые немцы начали использовать с 15 декабря 1938 года. После устранения неточности англичане сумели прочесть несколько немецких шифровок. Произошло это 17 января 1940 года. Прочитанные шифровки были датированы 25 и 28 октября 1939 года. Наладить оперативное чтение немецких военных шифрованных сообщений (в течение суток после того, как они были перехвачены) в Блетчли-Парке удалось лишь после 3 апреля 1940 года.

Следуя известной пословице о Магомете и горе, англичане в начале 1940 года сами отправились во Францию, чтобы навестить поляков, которых приютившие их французы не пускали в Англию. Молодой английский математик Алан Тьюринг принял живое участие в обсуждении с поляками алгоритмов взлома «Энигмы» и трудностей, встретившихся на пути успешного чтения немецких шифровок. Перед отъездом гостей из Англии в их честь был устроен прощальный ужин.

Перед отъездом во Францию Тьюринг изобрел электромеханическое устройство, которое было предназначено для ускорения процесса вскрытия ключевых установок для «Энигмы». Как и изобретение поляков, оно вошло в историю под названием «Бомба». Однако на этом сходство заканчивалось. Польская «Бомба» была предназначена для работы в условиях, когда немцы дважды шифровали разовый ключ к «Энигме» и помещали полученный результат в начало шифровки. Дилли Нокс, узнав от поляков, как они читают немецкие шифровки, заметил, что немцы в любой момент могут внести изменения в процедуру шифрования сообщений с помощью «Энигмы», и указал на необходимость сконструировать такую машину для вскрытия ключевых установок, которая не зависела бы от этой процедуры. Английская «Бомба», придуманная Тьюрингом, срабатывала в любом случае.

Работая над своим изобретением, Тьюринг в первую очередь принял во внимание тот факт, что метод проб и ошибок в конечном итоге действительно позволял найти искомую ключевую установку для «Энигмы», поскольку если установить ее диски в том же самом порядке и в то же самое угловое положение, какие для них выбрал отправитель шифровки, и набрать на клавиатуре шифрованный текст, то на световой панели «Энигмы» появится исходное сообщение. Однако количество всевозможных ключевых установок, которые требовалось таким образом перебрать, было слишком велико, чтобы можно было надеяться на практическую реализацию данного метода. Объясняя это одному из своих молодых коллег в Блетчли-Парке, Тьюринг сказал: «Если бы в моем распоряжении были 10 тысяч китайцев, „Бомба“ нам бы не понадобилась».

Изобретенная Тьюрингом «Бомба» позволяла взглянуть на проблему вскрытия ключевых установок для «Энигмы» под несколько другим углом. Поскольку поиск подходящей ключевой установки для перехваченной шифровки был весьма трудоемкой задачей, Тьюринг попытался сформулировать тест для выявления ключевых установок, которые для этой шифровки не подходили. Исключив подавляющее большинство таких ключевых установок, можно было проверить оставшиеся ключевые установки вручную — все тем же методом проб и ошибок. При массовом тестировании ключевых установок для «Энигмы» Тьюринг предложил использовать так называемый «подстрочник» — предположительное содержание небольшого отрывка из текста перехваченной немецкой шифровки. С помощью «Бомбы» Тьюринг отбраковывал ключевые установки, которые не могли быть использованы для зашифрования «подстрочника». Найти «подстрочник» не составляло особого труда, когда в январе 1940 года англичане наладили бесперебойное чтение немецких шифровок с использованием перфокарт. Например, в Блетчли-Парке могли заметить, что раз в день немецкий связист в каком-нибудь захолустье посылал своему начальству шифровку, в которой говорилось: «Сообщить нечего». Пока с помощью перфокарт англичане успешно справлялись с чтением немецких шифровок, особой надобности в таком «подстрочнике» не было. Однако в любой момент перфокарты могли стать совершенно бесполезными, и Тьюринг предложил им достойную замену — «подстрочник» и «Бомбу».