1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов Страница 15

Наша цель ясна. Дни гитлеровской Германии сочтены. Ключи к победе — в наших руках…

За нашу советскую родину, за наш героический народ, за нашего любимого Сталина — вперед, боевые товарищи!

Смерть немецким захватчикам!

Да здравствует Победа!»

В 7 утра по траншеям разнесли горячие щи и «наркомовские» сто граммов водки.

Сага о винной порции достойна отдельного исследования.

22 августа 1941 года, когда немцы вдребезги разбили первый стратегический эшелон Красной Армии, вышли к Киеву, захватили Гомель, Кировоград, Смоленск, вплотную подобрались к Ленинграду, Государственный Комитет Обороны среди прочих мер поднятия боевого духа войск, вроде стрельбы из всех видов оружия по «трусливым элементам» и репрессивных мер по отношению к семьям «предателей и дезертиров», постановил начать выдачу водки всему личному составу «передовой линии действующей армии» в количестве 100 граммов в день. 11 мая 1942 года, в канун летнего стратегического наступления, которое должно было привести к «окончательному разгрому немецко-фашистских войск и освобождению советской земли от гитлеровских мерзавцев», было решено зря водку не переводить, а выдавать ее в виде поощрения «только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков». Имеющим успехи — по полному стакану ежедневно, остальным — полстакана и только по праздникам. Однако успехов не последовало, а был позорный разгром советских войск в Крыму и под Харьковом. Через месяц даже «передовикам» норму уполовинили. В ноябре 1942 года, когда решалась судьба страны, вновь решили наливать всей действующей армии: подразделениям, ведущим непосредственно боевые действия, и частям, производящим работы на передовых позициях, сидящим в окопах и находящимся в дивизионном резерве, и даже раненым с разрешения врача. Окончательное мнение ГКО выработал лишь 30 апреля 1943 года, постановив «прекратить массовую выдачу водки» и выдавать по 100 граммов в сутки «военнослужащим тех частей передовой линии, которые ведут наступательные действия».

Само собой, в первую очередь «продукт» в неограниченном количестве потребляли те, кто должен был его распределять, и отцы-командиры. Формально Наркомат обороны пытался с этим бороться и периодически издавал грозные приказы:

«Несмотря на неоднократные указания и категорические требования о выдаче водки в действующей армии строго по назначению и по установленным нормам, до сих пор не прекращаются случаи незаконной выдачи водки.

Водка выдается штабам, начсоставу и подразделениям, не имеющим права на ее получение.

Некоторые командиры частей и соединений и начсостав штабов и управлений, пользуясь своим служебным положением, берут водку со складов, не считаясь с приказами и установленным порядком».

В приказной части требовалось организовать строгий учет и назначать завскладами и кладовщиками «специально подобранных честных, проверенных лиц, могущих обеспечить полнейшую сохранность водки». Вот с этим была вечная проблема. Честные лица на таких должностях почему-то не задерживались, а мигом оказывались в окопах, их закономерно сменяли тыловые крысы, умеющие угодить начальству и не забыть себя. Поэтому на передовой водку получали в последнюю очередь, а установленную норму красноармейцы добирали за счет погибших товарищей.

Погоды все не было. Не дождавшись милостей от природы, маршал Жуков, находившийся на командном пункте 5-й ударной армии, приказал «начать игру».

В 8.30 смолкла музыка и грянуло свыше 10 тысяч артиллерийских стволов. Мощнейший огневой налет длился всего 25 минут. Затем усиленные стрелковые батальоны «разведывательного эшелона», поддерживаемые огневым валом, в течение часа продвинулись на 2–3 километра, не встречая организованного сопротивления. Их успех немедленно развили главные силы ударной группировки фронта. Запланированную полную артподготовку Жуков решил не проводить, что позволило сэкономить почти 30 тысяч тонн боеприпасов.

Наступавшие с магнушевского плацдарма 5-я ударная армия (26-й гвардейский, 32-й, 9-й стрелковые корпуса) генерал-полковника Н. Э. Берзарина и 8-я гвардейская армия (28, 29,4-й гвардейские стрелковые корпуса, 6-й артиллерийский корпус прорыва РГК) генерал-полковника В. И. Чуйкова, прорвав первую полосу обороны 6-й и 251-й пехотных дивизий, к исходу дня продвинулись на глубину до 12 километров. При этом стрелковые части 5-й ударной не только форсировали реку Пилица по льду, но и захватили исправные мосты. 61-я армия (9-й гвардейский, 80-й, 89-й стрелковые корпуса) под командованием генерал-полковника П. А. Белова форсировала реку Пилица и вклинилась в оборону врага на 2–3 километра.

Одновременно с пулавского плацдарма ударили 69-я (91, 25, 61-й стрелковые корпуса) и 33-я (16, 38,62-й стрелковые корпуса) армии. Уже к 14.00 их войска преодолели первую полосу обороны, после чего в сражение были введены 11-й и 9-й танковые корпуса генералов И. И. Ющука и И. Ф. Кириченко. В течение дня 69-я армия продвинулась на глубину до 20 километров, 33-я армия — до 15 километров.

Особенно отличился проложивший дорогу всей армии 1-й батальон 215-го гвардейского стрелкового полка 77-й гвардейской стрелковой дивизии. Бывший командир взвода Михаил Гурьев вспоминал: «Накануне наступления по траншеям пронесли полковое Знамя, и мы целовали его… Мы себя чувствовали смертниками. Знали ведь, как немцы здесь укрепились. Понаделали всяких ходов сообщений, каждую кочку пристреляли. Пришлось продираться сквозь жуткие заслоны… В атаке «Ура!» никто не кричал, физически просто невозможно, все силы — броску. Первую траншею наши артиллеристы почти сровняли с землей — одни трупы. Другие роты залегли на второй траншее, а мы и ее целехонькие проскочили. Вперед вырвались и соседям помогли — огнем с фланга».

Отмечая массовый героизм, проявленный подразделением при прорыве, Военный совет 69-й армии присвоил батальону почетное наименование «Батальон Славы». Весь рядовой и сержантский состав батальона, живые и павшие, — около 350 человек — был награжден орденами Славы, командиры взводов — орденами Александра Невского, командиры рот — орденами Красного Знамени. Комбату, 23-летнему гвардии майору Б. Н. Емельянову, присвоили звание Героя Советского Союза. Случай уникальный. Впрочем, уникальным соединением была сама 77-я гвардейская Черниговская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия. Она принимала участие в самых известных сражениях Отечественной войны: в битвах под Москвой и под Сталинградом, в Орловской наступательной операции и форсировании Днепра, в операции «Багратион» и захвате висленских плацдармов, каждый раз прирастая почетными наименованиями и наградами. После выхода к Одеру на ее Боевом Знамени появится орден Ленина. И если в 215-м полку появился Батальон Славы, то во 2-м батальоне 218-го стрелкового полка была Рота Героев. За всю войну в 69-й армии звания Героя Советского Союза удостоились 122 бойца и командира, в 77-й гвардейской дивизии их было 67. От Волги до Эльбы дивизия «пропахала» под командованием генерал-майора B. C. Аскалепова.

Советская авиация в этот день так и не смогла подняться в воздух.