Невероятное. История преступления, в которое никто не поверил - Кен Армстронг Страница 15

Он был «альфа». Его отметки оказались одними из самых высоких среди прошедших экзамен. У него был только диплом о среднем образовании, но по результатам отбора он был пригоден для самых интеллектуальных видов занятий в армии, требующих умственных усилий. У него был потенциал стать геопространственным инженером, следователем-криминалистом или экспертом в криптологии – обычно на такие работы берут офицеров и выпускников колледжей.

Вместо этого он записался в пехоту, чтобы стать рядовым «солдафоном» – самым элементарным атомом в военной структуре США. Именно пехотинцы в 2002 году в Афганистане маршировали по грязи, заходили в горные деревни, стучали в двери и стреляли на поражение. Именно они ехали по пыльным дорогам в джипах без брони, прижимаясь друг к другу в надежде, что дорожная мина не подбросит их и не отправит кусок металла в брюхо. Они находились на острие копья.

Но вместо охоты на «Талибан» его отправили в «Кэмп-Кейси» в Южной Корее – на базу площадью четыре тысячи квадратных метров в шестнадцати километрах от демилитаризованной границы с Северной Кореей. Его новый дом тоже окружали горы. На этот раз самой большой вершиной была гора Кымгансан высотой в 1638 метров. Его определили в роту D второго батальона 9-го армейского пехотного полка «Маньчжуры», названного так в честь легендарной отваги этого формирования во время Боксерского восстания. До этого он никогда не был за границей.

Пацифист отличился как военный. Бросил курить, набрал вес, нарастил мышцы. Добился успехов в физической подготовке и обучился военной тактике. В его обязанности входили разведка и определение цели до начала военной операции. До атаки он выполнял так называемый «предбоевой осмотр», чтобы убедиться в работоспособности своего снаряжения и оружия.

Его достижения были признаны и отмечены обычными наградами. Его приняли в члены Почетной гвардии. Он получил медаль за хорошее поведение, армейские заслуги и службу в силах национальной обороны. Также не осталось без внимания его мастерство в обращении с оружием. Особенно мастерски он обращался с «M249», легким ручным пулеметом, и однажды остановил группу «противника», пробравшуюся к заставе их взвода во время учений. «Благодаря своей зрелости он вносил весомый вклад в действия своих коллег и во внеслужебное время», – писал один начальник. Его повысили с рядового первого класса до сержанта. Он превратился в настоящего «мужлана». Себя он описывал как «довольно хорошего солдата».

В частых письмах матери он сообщал о том, что ему нравится его работа: он руководил подготовкой солдат Второй южнокорейской пехотной дивизии, направляемых в Афганистан и Ирак. Мать считала, что он вырос как личность.

– Он хотел как можно лучше подготовить солдат и научить их выживать, потому что знал, что некоторые из них не вернутся домой, – говорила она. – Мы увидели, что с ним действительно произошли огромные перемены к лучшему.

В октябре 2003 года он познакомился с русской официанткой в баре неподалеку от базы. Маша^[2] говорила по-английски с легким акцентом. У нее было широкое приветливое лицо, полные губы, короткая стрижка с высокой челкой. Она была на три года младше него. Как иностранной подданной, ей не разрешалось жить на военной базе. Поэтому каждый день он покидал лагерь в четыре часа дня и возвращался около полуночи, до начала комендантского часа. Через шесть месяцев свиданий 11 марта 2004 года они поженились. Его перевели на базу в Сеуле, и они переехали туда вместе.

Они проводили время с друзьями, в основном коллегами-солдатами с молодыми женами и подружками. По вечерам сидели в баре. Устраивали вечеринки на своей квартире. Иногда путешествовали.

Жене он ничего не рассказывал о своей темной стороне. Его продолжали преследовать тайные желания – женщины в цепях, покорно выполняющие все его приказания, пока он их насилует. Исполнять эти фантазии он Машу не просил. Однажды записал видео, как они занимаются сексом. Но ей не понравилось, и он больше не предлагал. Он даже не предлагал привязать ее. Их сексуальную жизнь он считал обычной, даже банальной. Ему было трудно представить в своих фантазиях знакомых женщин, женщин, которых он любил. Легче было представлять безымянных, незнакомых.

В юные годы и в двадцать с небольшим он старался держать себя в узде. Образы время от времени всплывали и угасали, после чего он снова чувствовал себя нормальным. Но теперь они не давали ему покоя – стали своего рода наваждением. Он боролся с собственной одержимостью, она утомляла его как психологически, так и физически. «Я справлялся единственным известным мне способом – никому не рассказывал и старался держать все в своей голове».

Он пытался расслабиться на стороне, без Маши. Все чаще просматривал жесткое порно. Встречался с проститутками и просил их изображать жертв изнасилования. Но ничто не приносило облегчения. Он начал терять контроль над собой. Размышляя над проблемой, винил в своем пристрастии «Звездные войны». «Куда обращаться, когда тебе пять лет, а ты уже думаешь о наручниках?»

Он начал задумываться: «А что, если попробовать исполнить свои желания?» Изменится ли что-то от этого? Может, если попробовать разок, и все успокоится? «Я убеждал себя, что, если просто попробую один раз, это будет все равно что почесать зудящее место – преодолею навязчивую мысль и продолжу жить дальше». Ему и его монстру внутри требовался страх. Настоящий страх.

Поэтому он решил совершить нападение.

За высокими стенами американских баз в Южной Корее располагаются районы с узкими, тускло освещенными улочками и ночными клубами. Самые скандально известные из них называются «сочными барами». В них солдаты покупают бокал сока за десять долларов и классно отрываются с какой-нибудь молодой филиппинской «девушкой для выпивки». Ночью улицы и переулки наводняют жрицы любви на высоких каблуках, нахальные и бесстрашные.

«Идеальные цели», – думал он.

Он начал выслеживать женщин по ночам в лабиринтах узких улиц и проходов. Приобрел маску и перчатки, но особого плана не составлял. Прикинул, что можно похитить девушку, завести ее куда-нибудь – в номер отеля, припаркованную в лесу машину, как получится. И изнасиловать. И он наконец-то будет исцелен. О риске он не беспокоился. «Что случилось в Корее, остается в Корее», – уверял он себя.

Но сделать не так-то легко, как подумать. Несколько месяцев он ходил по пятам за ночными бабочками. Но каждый раз, проведя на улице несколько часов, сдавался. Дома его вновь охватывали эмоции – целый ядовитый океан злобы и раздражения. Он одновременно и боялся выполнить свой план, и презирал себя за то, что не может. Но никому об этом не говорил. Для Маши у него всегда была заготовлена история: отдыхал с друзьями, задержался на работе. Она никогда его ни в чем не подозревала.

И вот одной ночью у него получилось продвинуться дальше. Близилась полночь. Он заметил молодую кореянку, примерно его возраста, которая нетвердой походкой шла по переулку. Одна. По всей видимости, очень пьяная.

– Черт, не могу же я всю жизнь простоять так на улице, – сказал он сам себе.

Он находился в превосходной физической форме: накачанные мышцы, восемьдесят килограммов веса. Прыгнув на женщину, он повалил ее на землю. Она стала сопротивляться, бить его кулаками. Закричала на ломаном английском: