"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников Страница 14

Длина и ширина по проекту А. Лаганя составляли 118,18 м и 23,2 м, осадка 7,95 м. Такая же осадка предусматривалась у проектов "А" и "В". По проекту "Б" и "Г" она уменьшалась до 7,62 м. Водоизмещение по проекту "Б" доводилось (при 30 котлах вместо 20 у Лаганя) до 13 560 т. За счет расположения 14 из 20 75-мм пушек в бронированных (76 мм) казематах толщина брони главного пояса уменьшалась до 8 и 6 дм против 9 и 8 дм у Лаганя. Верхний пояс с 7 и 8 дм уменьшался до 6,5 и 6 дм. Броня 305-мм башен с 10 и 9 дм уменьшалась до 9 и 8 дм или 9 и 6 дм.

По проектам "А" и "В" четыре и восемь из 12 6-дм пушек размещались в казематах. Скорость хода по всем подсчетам, кроме 20 узловой литера "Д", составляла 18 узлов. Дальность, имевшаяся при нормальном (800 т) и полном (1400 т) запасе угля по проектам Балтийского завода "А", "Б", "Г" превосходила предусмотренную в проекте Лаганя. Удлиненность корпуса обеспечивала отечественным проектам превосходство в ходкости и мореходности. Очевидны были и заведомые преимущества технологичности, позволявшие уменьшить срок поставки и успеть сосредоточить в Тихом океане флот, превосходящий японский. Но эти соображения, как ни странно, на заседании МТК даже не прозвучали.

Не получили общего признания и конкретные замечания по проектам. Некоторые из них были весьма значительными и глубоко провидческими. Так, вице- адмирал В.П. Верховский, ранее много занимавшийся проблемами ходкости и управляемости кораблей, весьма резонно предсказал броненосцу А. Лаганя такое нехорошее свойство, как "вертлявость", то есть способность к непредсказуемому рысканью. Адмирал, конечно, и не подозревал, какими катастрофическими последствиями обернется для судьбы флота это свойство в исходе рокового боя 28 июля 1904 г., когда "Цесаревич", утратив способность держаться в строю, позволил "разбрестись" всей эскадре и тем, в конечном счете, предопределил и ее гибель, и поражение флота в той войне. Не одного заседания МТК, а, наверное, целого года трудовой деятельности этого учреждения стоило замечание адмирала. В проектах Балтийского завода смущало слишком большое – до 14 м увеличение длины корабля, что могло создать в бою трудности из- за недостаточной поворотливости. Впрочем этот недостаток в проекте "Г" можно было устранить введением бездейдвудности, что позволило бы совершать повороты в течение 3-х минут.

Адмирал большое внимание уделял защите людей от артиллерийского огня, "в особенности от вводимых в последнее время пулеметов". Эту защиту он предлагал осуществить за счет уменьшения толщины бортовой брони, так как дальнейшее увеличение водоизмещения составляет "огромный недостаток". Очень резко отозвался адмирал о тяжеловесных, напрасно перегружающих корабль котлах Бельвиля. Удобные для замены элементов, они расходуют слишком много топлива, чуть ли не половина которого "пропадает напрасно". Внимание привлекла и другая здравая мысль В.П. Верховского – о ненужности для современного корабля боевых марсов. Стрельба из установленных на них малокалиберных пушек будет неэффективна из-за дальности расстояния и помех, создаваемых дымом из труб. На близкое же расстояние не позволит сблизиться противник. Сняв эти пушки, можно значительно облегчить устанавливаемые ради них башенноподобные мачты. Ограничиться на марсах можно установкой пулеметов. Такой взгляд поддержали адмиралы З.П. Рожественский, А.А. Бирилев (1844-1915) и К.К. Деливрон (1838-?). Замечательно, однако, что при всей убедительности этих доводов марсы с 47-мм пушками на строившихся кораблях были оставлены в неприкосновенности.

Слишком смелым, а может быть, и покушающимся на выбор, сделанный великим князем, сочли, видимо, и мнение З.П. Рожественского о ненужности включения в состав вооружения броненосцев уже изживших себя 75-мм пушек. Они на корабле, как сгоряча заявил адмирал, составляют балласт, а не боевую силу. Но как истый царедворец, адмирал "осознал ошибочность" своего выступления и в дальнейшем на своей, может быть, самой ценной за всю карьеру тактической мысли не настаивал. В потоке словопрений плохо или, может быть, слишком хорошо организованной дискуссии затерялась и попытка вице-адмирала А.А. Бирилева убедить собравшихся в необходимости замены 75-мм пушек на более действенные против миноносцев пушки 120-мм калибра. По мнению контр-адмирала В.К. Витгефта (1847-1904), предпочтение следовало отдать проекту Балтийского завода под литером "Б", как обеспечивающему меньшее на целый фут углубление.

С авторитетно-постановочным, но увы, явно архаичным взглядом выступил председатель МТК вице-адмирал И.М. Диков. Он пытался обосновать ненужность для броненосцев скорости более 18 уз. Конечно, заграничные заводы обещают на своих броненосцах достичь таких скоростей. Но ясно, что удастся им зто только на мерной линии и при исключительном напряжении механизмов, с отборным углем и высококвалифицированными кочегарами. Так подводилась база под явно не скоростной тип проекта А. Лаганя, а заодно доказывалась излишность предлагаемого Балтийским заводом 20-узлового броненосца. Словно забыв все наставления тактики, которая еще в 60-е годы 19 века указывала на преимущества скорости кораблей, на существовавшие уже в 1880-е годы концепции "летучих эскадр", И.М. Диков скептически отозвался о "погоне во чтобы то не стало за достижением 18-узловой скорости". Она де, "затягивая напрасно постройку, не будет совместна со всей совокупностью требований от броненосца".

Фактически признав фиктивность требования 18-узловой скорости, включенной в "программу" для их проектирования, адмирал предупреждал, что если принять взгляд Балтийского завода на экстремальность условий, в которых принято проводить испытания скорости ("отборный уголь и образцовые кочегары"), то и заказанные в Америке и Франции броненосцы свою 18-узловую скорость смогут достичь только на мерной линии. Да и вообще, скатывался адмирал к своим уже тривиальным доводам всех ретроградов, "что не следует упускать из виду, что броненосцы не есть крейсера и скорость хода лучших из них обуславливается скоростью хода остальных броненосцев, плавающих обыкновенно эскадрами". Учесть, по его мнению, стоило и то, что "все наши существующие броненосцы имеют скорость меньшую 18 уз".

Что и говорить, блистательно был подкован адмирал в вопросах тактики и технического прогресса. Не постеснялся он кинуть камень и в проект Балтийского завода под литерой "Г" (хотя он был разработан по предложению управляющего Морским министерством), в котором корабль, имея длину больше, чем у Лаганя, будет, понятно, обладать и худшей против него поворотливостью. Правда, здесь не удержался от возражения В.П. Верховский, который напомнил о том, "что морские качества броненосцев портятся корабельными инженерами, отстаивающими дейдвуд", из-за чего, надо понимать, следовало, что срезав дейдвуд, можно добиться желательной поворотливости.

Капитан 1 ранга В.К. Витгефт указал на такое существенное преимущество проекта Балтийского завода, как уменьшенная на целый фут осадка, "что очень важно при плавании океаном". На что, как говорится в журнале, контр-адмирал Н.Н. Ломен (1843-1909) "заявил, что корабельные инженеры обыкновенно проектируют суда на ровный киль, но командиры впоследствии дают им дифферент на корму, чем много улучшают морские качества". В пользу какого проекта делалось это замечание – понять трудно. Более предметным было другое предложение адмирала: о замене круглой формы боевой рубки на продолговатую, взяв за пример ее конструкцию на крейсере "Память Азова". Главный инспектор механической части Н.Г. Нозиков (1849-1907) высказался в пользу предусмотренного проектом литер "Г" продольного расположения котлов, т.к. оно было более благоприятно для прокладки трубопроводов.