Танкисты. Новые интервью - Артем Драбкин Страница 14

– Ну, чьи танки горят? Говори же! – тормошил его лейтенант.

– Наши целы, – с усилием выдавил разведчик, подняв мокрое красное лицо. – Немцы горят. – Он вытер лоб рукавом шинели…

– Наши немцев жгут! – прокричал Кочергин в трубку. – Целы, целы танки Орлика, товарищ подполковник. А? Где стоят? Почему нет ни одного поражения? – Он быстро скосил глаза на разведчика. – Карьер там! Песчаный карьер, – все поняв, снова кричал Кочергин в трубку. – Орлик в засаде стоит, только пушки сверху, над отвалами, старший сержант сам видел! Дорога к переправе по тому берегу у Орлика вся на виду. Мышь не проскочит, пока он там!

– Почаще докладывай! Почаще! Слышишь? – дребезжал голос комполка.

Теперь время летело. Поглядывая на часы, лейтенант то и дело звонил подполковнику. Но тот и сам видел все новые султаны дыма у реки. Мало-помалу его беспокойство обострялось.

– Почему Орлик по радио молчит? – кричала трубка. – Обнаружить себя не хочет? Тогда кабель к нему! Спроси связиста, хватит у него провода? Пусть старший сержант из карьера докладывает!

– Разрешите самому, товарищ подполковник? – неожиданно для себя выкрикнул Кочергин. – Я непосредственно с Орликом свяжусь и все подробно доложу. Мне сподручнее будет!

Бережнов молчал. Кочергину показалось, что нарушилась связь.

– Товарищ подполковник, вы меня слышите?..

– С богом! Давай, Кочергин! – наконец отозвалась трубка. – Передай, чтоб не рисковал зря… И готовился отходить. Если наши за Аксаем продвинутся и переправы подорвут, тогда мы свою задачу выполнили… На севере и западе тихо. Чуешь? – надрывался Бережнов. – Передай приказ на отход!

Торопясь, лейтенант перемахнул бруствер…

…Пальба больно давила на барабанные перепонки. Карьер был тут, подле, и Кочергину показалось, что он различает темные корпуса танков. Он пополз быстрее и вдруг головой вперед заскользил вниз: начался обледенелый склон. Если бы не горный опыт, быть ему со сломанной шеей. Но лейтенант, повернувшись, ударами подкованных каблуков пробил плотный наст и затормозил. Теперь танки угадывались по блеску дульного пламени. Но встречное пламя выстрелов немецких танков, рассекаемое дульными тормозами, било в глаза. Обстановка сразу прояснилась. «Тридцатьчетверки» стояли в линию у подножия склона, закрытые со стороны Аксая отвалами песчаного карьера, а в каком-нибудь полукилометре, прямо перед ними, на левом берегу реки был спуск к переправе. Туман плотно висел в нескольких метрах над водой, местами касаясь седыми прядями ее мутного зеркала. Осторожно спустившись в карьер, лейтенант оказался вне опасности. Сюда немецкие снаряды не доставали: они втыкались в песчаные валы впереди или проходили выше. Немецкие танкисты видели пламя выстрелов пушек «тридцатьчетверок», но не постигали их неуязвимости. Попадая под плотный прицельный огонь, их машины метались, подставляя борта. Отсюда ни один снаряд не пропал даром. По другую сторону реки горело уже одиннадцать танков! Вдвое больше было подбито… Лейтенант разглядел и силуэты тяжелых гусеничных бронетранспортеров. Но их было немного. По-видимому, гитлеровцы уже не рисковали здесь мотопехотой. Река служила Орлику отличным прикрытием. Подобраться к его танкам было почти невозможно. Когда Кочергин, задыхаясь от пороховой гари и кислой горечи тротила, спустился наконец в карьер, оглушающий звон слился с булькающим воем рикошетирующего снаряда. Разрыва лейтенант не услышал. Не поняв сразу происходящего, он увидел, как одна из «тридцатьчетверок’ неожиданно круто развернулась и, набирая скорость, пошла прямо на него. Затем вдруг изменила курс и, все более накреняясь, устремилась вверх – вдоль склона.

Часто вполне конкретные мысли бывают семантически неоднозначны. У Кочергина мелькнуло вроде: «Психанул кто-то, не выдержал!» На башне мелькнула цифра «2109». «Лубенок!» Тут же снаряд угодил в моторную часть танка. Машина резко замедлила ход и, оставив чернильный шлейф лившегося вниз плотного дыма, отсеклась туманной мглой.

Пригнувшись, он перебегал от танка к танку, ища машину Орлика. Ошалев от грохота, полуослепший, он наконец вытащил пистолет и стал колотить рукояткой по башне ближайшей машины. Наверху приподнялся люк, показались черные ребра шлемофона, блеснули глаза, зашевелились зубы. Но Кочергин ничего не слышал.

– Где лейтенант Орлик? Его машина? – надрывался он.

Танкист открыл люк, высунулся из башни и свободной рукой махнул в сторону второй от края «тридцатьчетверки…» (Прим. С.С.)

Привязка на местности была только по населенному пункту, то есть за ним, спереди, справа, слева – найдешь. А вот если в сторону, то степь да степь кругом. Видно буквально все, какая-то прозрачность необыкновенная. Вот танк черт знает где, а создается впечатление, что он рядом с тобой. Как расстояние прикинуть? Видимость просто великолепная. Зима, декабрь месяц, солнце взойдет… Авиации раздолье. Десятки немецких самолетов висели над степью. Зенитные средства корпуса были подавлены. Самолеты в считаные минуты достигали междуречья Аксая и Мышковы. Бомбовые удары в сочетании со штурмовками истребителей просто парализовали любое передвижение. «Мессеры» парами гонялись за всем движущимся в степи, буквально за каждым человеком. Доставлять боеприпасы, горючее, пищу стало просто невозможно.

– Какие у вас были зенитные средства?

– В каждой бригаде были зенитно-пулеметная рота и зенитно-артиллерийский дивизион 37-миллиметровых автоматов. Слабовато, конечно. Немцы их сразу засекали. В открытой степи не спрячешься. Да они еще на тяге – машина недалеко стоит. Считай, это уже ориентир для летчика. В общем, быстро они нас задушили. Авиация противника не давала дышать, просто давила нас. Первыми заходами они вышибли все наши зенитные средства. Спокойно расстреляли автомашины. А потом принялись глумиться над танками. Помню, один румын еще грозил кулаком. Там, конечно, и немцы были. Но в основном над нами летали румынские самолеты. Истребителей наших мы почти не видели: они работали по внутреннему кольцу окружения, так уж получилось. Мой последний танк был подбит самолетом на кольце окружения во время выхода из боя. Там же я был еще раз ранен.

Наша 60-я бригада прикрывала выход корпуса из боя. Выходили остатки двух бригад, стрелковый полк и немного артиллерии. Командир бригады, в свою очередь, приказал командиру полка прикрыть бригаду. А в полку на тот момент осталось пять или шесть танков.

Теперь нам уже надо было прикрыть свою бригаду, которая медленно отходила с боями. Немцы обошли наш корпус с фланга и прорвались к Мышковой, где их встретили войска 2-й армии. Ну и пока мы прикрывали, а на это ушло несколько часов, у меня остался только один танк, на котором примостились два офицера штаба с различным полковым имуществом. Помню, там была печатная машинка, различные документы, карты… Один из этих штабных, лейтенант Ключарев, выносил знамя полка, обмотав его вокруг себя. Кстати, он после войны издал повесть «Конец зимней грозы», в ней все это подробно описано.

Мы подошли к мостику у Черноморово, где хотели перейти Мышкову. Спокойнейшая обстановка, ничего не предвещало… вдруг прямо над нами проносится немецкий штурмовик. Дал очередь и какими-то мелкими снарядами пробил нам моторную крышку. Танк загорелся. Деваться некуда, мы похватали штабное добро, нагруженное сверху, и дали деру…