Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард - Федор Раззаков Страница 14

Год 1970-й начался для Высоцкого с… развода. Речь идет о разводе с Людмилой Абрамовой. Как мы помним, осенью 1968 года Высоцкий ушел от нее и двух своих детей к Марине Влади, но развод официально не оформлял. 10 февраля 1970 года эта проблема благополучно разрешилась. Л. Абрамова вспоминает:

«Мы с Володей по-хорошему расстались… У нас не было никаких выяснений, объяснений, ссор. А потом подошел срок развода в суде. Это февраль семидесятого. Я лежала в больнице, но врач разрешил поехать. Я чувствовала себя уже неплохо. Приехали в суд. Через пять минут развелись… Время до ужина в больнице у меня было, и Володя позвал меня на квартиру Нины Максимовны (мать Высоцкого. — Ф. Р.). Я пошла. Володя пел, долго пел, чуть на спектакль не опоздал. А Нина Максимовна слышала, что он поет, и ждала на лестнице… Потом уже позвонила, потому что поняла — он может опоздать на спектакль.

Когда я ехала в суд, мне казалось, что это такие пустяки, что это так легко, что это уже так отсохло… Если бы я сразу вернулась в больницу, так бы оно и было…».

Спустя пару недель после этого события в Москву прилетает Марина Влади, окрыленная новостью о том, что ее возлюбленный официально освободился от уз Гименея. В ее планах в скором времени стать официальной супругой Высоцкого, ради чего, собственно, он и развелся с Абрамовой. Все это не случайно. Дело в том, что в 1969 году в советское законодательство были внесены изменения, которые упрощали браки между советскими и иностранными гражданами. Этим обстоятельством и решили воспользоваться Высоцкий и Влади. Правда, будущий супруг собственноручно едва не похоронил не только эту затею, но и саму… Марину Влади. В их доме разгорелись поистине шекспировские страсти, причем разгорелись они на алкогольной почве.

17 марта Высоцкому захотелось выпить горячительного, но жена буквально вырвала у него из рук бутылку с водкой и вылила ее содержимое в раковину. Этот демарш настолько возмутил певца, что он устроил в квартире форменный дебош. О результатах его можно судить по рассказу самого актера, который в те дни жаловался своему приятелю и коллеге Валерию Золотухину: «У меня такая трагедия. Я ее (Влади. — Ф. Р.) вчера чуть не задушил. У меня в доме побиты окна, сорвана дверь… Что она мне устроила… Как живая осталась…».

Вот такая метаморфоза приключилась с нашим героем: каких-нибудь два года назад он буквально пылинки сдувал со своей возлюбленной, посвящая ей проникновенные стихи («Без нее, вне ее — ничего не мое…»), а тут вдруг едва не задушил собственными руками. Впрочем, во всем виноват был алкоголь, который в большинстве своем всегда оказывает на своих поклонников негативное воздействие. Высоцкий в этом плане не был исключением: водка увеличивала его природную злость многократно.

В результате разразившегося скандала Влади на следующий же день улетела в Париж, клятвенно обещая навсегда порвать отношения с Высоцким. Но, как мы уже и отмечали, не порвала, а спустя какое-то время вновь их возобновила. Кто-то скажет, что это любовь, а кто-то может всерьез усомниться в ее наличии, разглядев вместо нее нечто иное. Ведь трудно заподозрить в столь рациональном и трезвомыслящем человеке как Марина Влади (она Телец по гороскопу) легкомысленную и романтически настроенную девчонку — все-таки до Высоцкого она дважды успела побывать замужем, родила троих детей. Ей было уже за тридцать, а это отнюдь не тот возраст, когда человек может броситься в пучину любви с такой самоотверженностью, что готов простить своей второй половине даже попытку собственного убийства.

По этому поводу уместно привести слова человека, который, что называется, вблизи наблюдал за этими отношениями и уже тогда поражался их деланности — режиссера Г. Юнгвальд-Хилькевича:

«Я никогда не видел Высоцкого страстным с Мариной. С Таней (Иваненко. — Авт.) он не скрывал своих чувств, был самим собой (потому что там, судя по всему, была настоящая, а не постановочная любовь. — Авт.), а с Мариной вел себя как западный человек: сдержан, предупредителен. Я не узнавал Володю и тяготился, когда мне приходилось быть с ними одновременно. Мы были открыты друг перед другом. Я говорил:

— Володь, ну не получится ничего, такие вы разные, это просто невозможно. Вы оба играете в какую-то игру (как это точно подмечено — именно в игру и, видимо, по велению неких структур. — Авт.).

— Что ты х… несешь? Как ты можешь? — Высоцкий обижался на меня, но эти перепалки не меняли наших отношений (можно представить себе, как испугался Высоцкий того, что их «постановку» могут разоблачить — значит, что-то они недорабатывают, хотя оба актеры. — Авт.)…

Почему, имея Танину любовь, такую, о которой всякий нормальный мужик может только мечтать, Высоцкий сделал выбор в пользу Влади — для меня загадка. (Мы эту загадку раскрываем, высказывая версию о том, что связь с Влади давала Высоцкому возможность стать знаменитым и под крылом влиятельных структур объездить полмира, в то время как любовь с Татьяной Иваненко могла предложить ему всего лишь счастливую семью и не более того. Для Высоцкого первый вариант, видимо, оказался гораздо предпочтительнее. — Авт.). Тем более что, судя по всему, Володя не так уж сильно любил Марину. Говорил, что обожает, но я-то вместе их видел! И так же видел их вместе с Таней: какие там были страсти как с одной, так и с другой стороны. Он ей, сидя за столом в ресторане, руку невзначай на бедро клал, она загоралась вся и трепетала так, как иные женщины не способны на вершине самого великолепного секса. Она и без того невероятной, божественной красоты девочка, но от малейшего его прикосновения преображалась. Невозможно было это наблюдать — завидно…

А Марина — очень холодная женщина… Она ему другом не стала. Володе все время в ней чего-то не хватало. И сильно не хватало. С Влади он себя насиловал, уподоблялся ей, застегивался, ограничивался и метался, потому что его самого все это тяготило и не могло не раздражать…».

Так что для многих людей, которые наблюдали вблизи за отношениями между Высоцким и Влади, некая постановочность этого романа была налицо. Со стороны это напоминало скорее бизнес-проект, чем семью в привычном понимании этого слова.

Итак, после мартовского скандала Влади улетела в Париж, пообещав Высоцкому больше никогда не возвращаться. Но слово свое не сдержала, о чем, кстати, Высоцкий был прекрасно осведомлен с самого начала, поэтому особо и не расстраивался. О причинах этой его уверенности можно только догадываться. Медом, что ли, он был намазан? Или действительно обладал какой-то магической силой, заставлявшей женщин смотреть на него, как кролик смотрит на удава? А может, это был такой «бизнес-проект», который просто не мог быть разрушен по прихоти одной из сторон и мог быть ликвидирован только по желанию тех структур, кто его создал?

Короче, Влади улетела восвояси, а Высоцкий даже бровью не повел, уверенный в том, что никуда его французская дива от него не денется. Поэтому загул мог быть продолжен. В итоге Высоцкий, прихватив с собой приятеля Давида Карапетяна, решил отправиться развеять грусть-тоску в Минск, к кинорежиссеру Владимиру Турову; именно в его фильме «Я родом из детства» впервые в кино прозвучали песни Высоцкого. Поскольку до отправления поезда было еще несколько часов, друзья решили скоротать время неподалеку — в ресторане ВТО на улице Горького, что в пяти-семи минутах езды от Белорусского вокзала. Там с Высоцким приключилась забавная история. К ним за столик подсадили смутного возраста даму из театральных кругов, которая с места в карьер обрушила свое раздражение на артиста. Она заявила, что только что приехала из Ленинграда, но уже сыта по горло разговорами про Высоцкого. «Надоели эти бесконечные слухи о вашей персоне, — клокотала дама. — То вы вешаетесь, то режете себе вены, но почему-то до сих пор живы. Когда вы угомонитесь? Почему все должно вращаться вокруг вас? Чего вы добиваетесь? Дайте людям спокойно жить!».