Великие любовницы - Клод Дюфрен Страница 14

А пока Франциск томился в темнице, положение было безвыходным, решимость Карла V, казалось, была непоколебимой, а французский король не желал идти на территориальные уступки. У него было достаточно времени, чтобы поразмышлять над превратностями судьбы, которая вначале сделала его всемогущим монархом, а затем низвела до заложника в руках злейшего врага. Несомненно, он и сам был частично виноват в том, что его постигла столь жестокая доля. Посол Венеции Кавалли дал точный анализ причин его неудач, написав: «Полагаю, что несчастья этого короля происходят из-за отсутствия людей, способных выполнить его замыслы. Что касается его лично, то он не стремится принять участие в реализации своих планов и не контролирует их выполнение. Ему кажется, что с него хватает того, чтобы составлять планы и отдавать приказы, а все остальное предпочитает возлагать на подчиненных…»

Так что же это – легкомысленность столь блистательного человека? Вполне возможно, но не стоит забывать о слишком большом количестве всяческих забот, о слишком большой жажде жизни, о слишком большом числе желаний, которые хотелось удовлетворить… Трудно быть одновременно политиком, занимающимся территориальными захватами, и вдохновителем Возрождения, победителем на полях сражений и в любви… Очень часто Франциск I достигал больших высот во многих областях, но именно из-за этой чрезмерности он был и остается великим королем.

Оказавшись в безвыходном положении, но будучи умелым политиком, французский король подметил два обнадеживавших факта: Генрих VIII не воспользовался постигшим Францию несчастьем и не вторгся в страну, это означало, что он не пожелал «таскать каштаны из огня» для Карла V и нарушать сложившееся в Европе политическое равновесие. И Карл V не предпринял попытки захватить лишившуюся своего владыки Францию, т. к. не был уверен в своих войсках, состоявших большей частью из наемников. Германский император был тоже не спокоен за свои тылы: в отличие от Франции, его страна не была единым государством, а состояла из множества княжеств, которые были более или менее верны своему сюзерену.

Но все же чем дольше продолжалось заключение, тем сильнее нарастало нетерпение Франциска, и он согласился выполнить главное требование Карла V – передать ему во владение Бургундию. Но прежде он предпринял меры предосторожности и продиктовал своему нотариусу заявление, что любые договор или обещание, вырванные у него силой, будут недействительны. Получив свободу, он сможет легко отказаться от данного слова. После многомесячных переговоров наконец было заключено соглашение, по которому Франциск должен был пойти на большие жертвы: помимо уже упомянутой Бургундии, король отказывался от претензий на Северную Италию. А в качестве залога добрых отношений с врагом он взял на себя обязательство жениться на сестре Карла V, инфанте Элеоноре. К тому времени Франциск I был уже вдовцом, поскольку королева Клод умерла в 1524 году так же незаметно, как и жила. А самым ужасным для Франциска было то, что он должен был выдать двух сыновей, включая будущего короля Генриха II, как залог того, что подписанный договор будет выполнен. Но все это не имело значения, главное – он был свободен! И ступив на французский берег разделявшей Францию и Испанию реки Бидассоа, Франциск победно воскликнул: «Я все еще король!»

Он галопом домчался до Байонны, где его с радостью встретила мать. Король тоже был рад, но удивился, почему среди встречавших его многочисленных придворных не было Франсуазы де Шатобриан? Неужели она его забыла? Но оказалось, дело не в этом: Франсуаза была вынуждена остаться в Бретани в результате происков Луизы Савойской. Мать короля облила фаворитку сына грязью и запретила ей присоединиться к кортежу, который отправлялся в Байонну. А чтобы закончить это дело, Луиза, прекрасно знавшая характер своего отпрыска и неоднократно продемонстрировавшая в различных ситуациях свою ловкость… и отсутствие моральных устоев, предоставила сыну… замену. В Байонне она сама представила ему некую молодую особу, которую выдвинула в качестве кандидатки на получение милостей короля. Это была девушка восемнадцати лет от роду, белокурая, как молотые хлеба, стройная, как тополь. Франциск смотрел на нее с нескрываемым предвкушением. Девушка, казалось, сама предлагала себя и была очень соблазнительной. Никогда еще ни одна Ифигения ^[42] не была столь готова возложить свою добродетель на алтарь королевских желаний. Чтобы представить ее себе, обратимся к такому описанию: «Анна нежна и свежа. Цвет ее лица напоминает фарфор, светлые глаза похожи на весеннее небо, золотистые волосы и стройное тело, как у сказочной феи…» Что говорить, хороша! Клеман Маро ^[43] был того же мнения: