Комдив. От Синявинских высот до Эльбы - Борис Владимиров Страница 14

Прежде чем давать указания командирам батарей и минометных рот, нам нужно было решить эту задачу самим. Винить артиллеристов в незнании своего дела было бы несправедливо, так как никогда раньше в довоенные годы никому в таких условиях стрелять не приходилось, да никто такой стрельбы и не требовал.

Поразмыслив сообща с начальником артиллерии бригады капитаном К. Понтузенко и с командирами дивизионов капитанами Т. С. Зайцевым, П. М. Николаевым и старшим лейтенантом А. Р. Ясенецким над тем, как организовать артиллерийскую подготовку атаки, мы пришли к решению: командирам батарей и минометных рот выйти на рубеж атаки к командирам поддерживаемых стрелковых рот, и первые выстрелы произвести с перелетом снарядов за передний край обороны немцев, а затем, постепенно укорачивая дистанцию стрельбы, довести разрывы снарядов и мин до переднего края противника, т. е. на удаление 100–150 м от передней линии нашей пехоты. Задача эта облегчалась тем, что немцы в этот день вели артиллерийско-минометный огонь в полосе бригады отдельными налетами, и поэтому командиры батарей в паузах между ними могли слышать разрывы своих снарядов и мин и корректировать огонь на слух. Такая стрельба была по площади не очень эффективной, но в этих условиях, при ограниченном времени, ничего другого нельзя было придумать.

Трудно было и со стрельбой прямой наводкой. Не видя целей и опасаясь поражений своих войск от разрывов снарядов при попадании в стволы и ветки растущих рядом деревьев и кустарников, орудийные расчеты решили, что стрельба в этих условиях невозможна. Пришлось и здесь потратить немало времени на обучение расчетов и организацию огня, но, опять-таки, не по целям, а по снежной насыпи противника.

Штаб корпуса все время торопил нас с атакой. Весь день ушел на подготовку и организацию боя и попутно на обучение личного состава ведению огня в лесисто-болотистой местности. Только к восьми часам утра 26 марта части бригады были относительно готовы к атаке.

Замысел боя бригады сводился к следующему: после короткой артиллерийской подготовки 1-й батальон, поддерживаемый всеми огневыми средствами бригады, прорывает оборону противника и овладевает дорогой Кондуя — Смердыня, в трех километрах севернее Смердыни. После прорыва переднего края вводится в бой 2-й батальон, и, развивая первоначальный успех, батальоны овладевают опорным пунктом противника рощей «Хвойная». (3-й батальон продолжал вести бой с прорвавшимися группами в районе Малиновки.)

О том, что делалось на фронте наступления корпуса, мы не имели представления. Штаб корпуса не ориентировал нас в обстановке, очевидно полагая, что правдивые данные о безуспешных действиях корпуса снизят нашу уверенность в успехе наступления и тем самым отрицательно скажутся на выполнении поставленной перед нами задачи. Мы, однако, догадывались по наступившему затишью на фронте армии, что наступление частей корпуса и армии остановлено организованным сопротивлением противника. И действительно, части корпуса и армии в этот день активных действий не вели.

В восемь часов утра 26 марта, после 20 минутной артподготовки (прямо скажем, очень слабой), 1-й батальон смело атаковал противника и, прорвав его передний край, устремился вперед. Из-за правого фланга 1-го батальона был введен в бой 2-й батальон. Противник поспешно отходил, оставляя на поле боя убитых и раненых. Первая боевая удача окрылила бойцов. Несмотря на глубокий снег и заросли леса, подразделения быстро продвигались вперед. Натиск был так силен, что, казалось, от былой усталости бойцов не осталось и следа. В числе первых дорогу оседлала 1-я рота 2-го батальона лейтенанта В. Я. Авдеева.

Вскоре подошедшими подразделениями с соседних участков обороны немцы успели занять подготовленную позицию в глубине леса и встретить батальоны огнем всех своих средств. Батальоны залегли. Нужно было снова организовывать огонь артиллерии и минометов. Как и раньше, оборона противника не просматривалась.

Не подлежит сомнению, что гитлеровцы с начала сближения неустанно следили за действиями бригады, но, занятые отражением атак на других участках своей обороны, не могли сосредоточить против бригады необходимых сил и средств. Когда же наступление частей армии было отбито, у немцев развязались руки. Они без особого риска усилили оборону на направлении наступления бригады, маневрируя траекториями и подтянув с соседних участков пехоту, артиллерию, 20-мм зенитные пушки, обрушились на бригаду таким ураганным огнем, что за несколько часов боя весь лес был превращен в щепу.

Батальоны оказались в исключительно тяжелом положении. С фронта строчили пулеметы, автоматы и 20-мм зенитные пушки прижимали бойцов к земле. Сверху градом сыпались снаряды и мины, от разрывов которых стоял сплошной гул.

Ничто не мешало немецкой артиллерии молотить наши огневые порядки: авиации нашей мы ни разу не видели, а контрбатарейная борьба не велась. С каждой минутой в батальонах росли потери. Командир 2-го батальона лейтенант A. C. Филиппов, заменивший раненого комбата майора К. Куничева, просил разрешения вывести батальон из-под артиллерийского огня противника. Он не видел, что огнем противника охвачена большая полоса местности. Отвод батальона в этих условиях привел бы к еще большим потерям.

Положение спасли наши артиллеристы, и особенно минометчики. Они сумели быстро сосредоточить весь огонь своих батарей по пехоте противника. Это заставило немецкую пехоту залечь в укрытия и ослабить огонь пулеметов и автоматов.

Огнем 120-мм минометного дивизиона старшего лейтенанта А. Ясенецкого были подавлены стреляющие прямой наводкой зенитные пушки. Особенно самоотверженно действовали командир 82-мм минометного батальона лейтенант И К. Яковлев, только что принявший командование батальоном, и командиры минометных рот этого батальона лейтенанты С. Д. Сайкин и B. C. Сидоров. Находясь в боевых порядках пехоты под сильнейшим огнем противника, они вели интенсивный огонь по пехоте немцев и не прекращали его даже тогда, когда в расчетах оставалось по два-три человека.

Благодаря огню наших минометов стрелковые подразделения получили возможность ближе подойти к переднему краю обороны противника и тем самым частично выйти из-под наиболее губительного артиллерийско-минометного огня.

Связь штаба бригады с батальонами и артиллерией осуществлялась проводными средствами. Радиостанций в батальонах не было. Телефонная связь с частями бригады неоднократно обрывалась, но усилиями и героизмом связистов она снова и снова без промедления восстанавливалась. Надо отдать должное организаторскому таланту начальника связи бригады старшему лейтенанту И. И. Спице, который настолько надежно организовал связь в бригаде, что в самых тяжелых условиях мы ни на одну минуту не теряли управления частями. Командир батальона связи с первых часов боя заболел, его заменил комиссар батальона старший политрук В. П. Лапчанский, который вместе с адъютантом батальона связи П. М. Тарасенко сумел так мобилизовать связистов, что командование бригады за два месяца непрерывных и тяжелых боев ни разу не имело к связистам никаких претензий.

Бой не прекращался с утра до позднего вечера. Весь лес был скошен разрывами снарядов и мин, лишь кое-где торчали отдельные обломки стволов деревьев. Фашисты несколько раз переходили в контратаки, которые всякий раз отражались огнем минометов и пехоты. Наши артиллеристы и минометчики израсходовали в тот день до двух боекомплектов снарядов и мин. Бой начал утихать только с наступлением темноты. Многие подразделения остались без командиров рот и взводов. Заменяли их сержанты. Боевые порядки рот и батальонов были расстроены. Оба командира батальонов, их заместители и начальники штабов выбыли из строя по ранению. О продолжении наступления не могло быть и речи. Нужно было немедленно приводить подразделения в порядок и вывести всех раненых.