Котовский. Робин Гуд революции - Олег Смыслов Страница 14

Супруг дамы (согласно преданию — Иванов) отказался признать ребенка. Младенца отдали кровному отцу, чья законная жена Софья была на сносях и вскоре должна была родить. Иосиф Шалль дал сыну-приемышу имя Григорий, отчество Иванович и фамилию — Котовский. Отчество младенец получил в память о кровной матери (Иванова). А насчет фамилии Котовский существует такая версия: гулену Иосифа за глаза звали «Котом». К этому располагал и первый слог его фамилии: «ша» по-французски «кот, кошка»… Шалль был в курсе прозвища. И поскольку бастард был результатом «похождения Кота», Иосиф дал сыну фамилию Котовский. А через несколько месяцев у Котовского родился сводный брат — сын Софьи Шалль, названный Михаилом…

В семье отца Гришу и Мишу воспитывали одинаково. Проказниками они были первостатейными, часто доводили маменьку (жену Иосифа Шалля) до слез. Был случай, когда она битый час пыталась сманить сорванцов с яблони тарелкой котлет — без толку! И еще одна занятная деталь: братья с юных лет переняли от отца привычку брить голову».

Почему эта версия имеет право на жизнь? А все очень просто: «Сын героя Григорий Котовский утверждает, что, мол, при воссоединении Бессарабии с Советским Союзом в церкви местечка Ганчешты в метрической книге обнаружена запись о рождении отца, датированная 12 июня 1881 года. Да вот беда — во время Великой Отечественной войны метрическая книга погибла», — пишет Ф. Зинько.

5

Князь Григорий Иванович Мирзоян Манук-бей, полный тезка Котовского, был крестным отцом будущего героя Гражданской войны. Внук известного армянского дипломата Манук-бея считался одним из богатейших землевладельцев Бессарабии.

Борис Соколов в своей книге о Котовском так описывает богатства князя: «Ему принадлежало более пяти тысяч десятин плодороднейших земель. В имении был огромный тенистый парк, фруктовые сады, виноградники — все, чем издавна славится бессарабская земля.

Чуть в стороне от Ганешт, на пригорке, окруженном дубовой рощей, высился белый дворец Манук-бея. На территории поместья находились также маленький охотничий замок, белая столовая и помещения для слуг. На третьем этаже дворца располагались солярий и фонтан с золотыми рыбками и экзотическими растениями. В доме крестного Григорий Котовский в детстве бывал часто».

Е. Замура и О. Власова уже в наше время побывали в этом поместье, назвав в своем материале впечатление от этой поездки удручающим: «…эта живописная зона словно бы пострадала от нашествия варваров. (…)

Уроженец Болгарии, турецкий дипломат, российский разведчик, румынский предприниматель, Манук-бей Мирзоян изменил Турции во имя армянского патриотизма, зная, что в Армении ему не жить никогда.

Манук-бей Мирзоян родился в болгарском городе Рущуке, получил образование в Яссах, после смерти отца стал богатым наследником и при помощи своих финансов продвигал политические решения. В результате тонкой дипломатической игры агента российского влияния в 1812 году Бессарабия вошла в состав России. В возрасте 43 лет разведчик сменил подданство.

«Манук-бей был обвинен турками в предательстве, в 1815 году переехал в Сибиу, а позже вместе с семьей — в Кишинев, — рассказывает научный сотрудник музея в Хынчешть Татьяна Лисовская. — Он получил за заслуги орден Святого Владимира III степени и присягнул на верность России. В Молдове Манук за 300 тысяч золотых лей купил у титулярного советника Ионицэ Ямади поместье в Хынчешть, ставшее родовым. Для строительства нужно было много леса, поэтому приезжий армянин и присмотрел имение в южных Кодрах, близ Прута. В вотчину Хынчешть тогда входило около 40 сел.

Как умер Манук — достоверно неизвестно: по одной версии, сел на лошадь и получил инфаркт, по другой — карета попала в овраг. Случилось это 20 июня 1817 года, возможно, не без участия Порты. Самый богатый человек на Балканах похоронен в Кишиневе, в Армянской соборной церкви на улице Романэ. Плита хорошо сохранилась. (…)

Работая против Порты, Манук добился от России обещания, что Бессарабия станет приютом для армян — жертв турецкого геноцида. Считается, что он сначала хотел построить армянский город-государство на берегу Дуная, но в 1810 году, путешествуя по Бессарабии, присмотрел близ Рени место для армянского города Александрополя. Благословение получил у императора Александра I. Город для армян так и не был построен, зато Кишинев стал полуармянским и оставался таким до Второй мировой войны. О той эпохе напоминают улица Армянская, Армянское кладбище (переименованная в Центральное), Армянская соборная церковь на улице Романэ, кладбище и церковь в Долине Роз. (…)

Строительство, которое Манук начал в 1816 году, продолжили его сын Мурат (Иван) и внук Григорий, основавший, кстати, хынчештский винзавод. Все делали с размахом. «Охотничий замок и дворец проектировал и строил в 1891 году знаменитый Александр Бернардацци, стены дворца и потолок расписывал Иван (Ованес) Айвазовский, — удивила нас хранительница руин Татьяна Лисовская, проведшая экскурсию по музею. — От росписи, увы, не осталось и следа. В первой комнате музея — экспонаты, связанные с Манук-беем и его семьей. На фотографиях — некогда целые здания. Вот башня, которая сегодня наполовину разрушена, вот Белая столовая. Была здесь церковь, уничтоженная после войны…»

Все настолько обветшало, что показывать неприлично даже своим туристам, не говоря уже об иностранцах. Из зданий, входящих в комплекс, жив-здоров один-единственный Охотничий замок, в котором размещен краеведческий музей. О том, как здесь было замечательно еще в 80-х, можно судить по фотографиям. Каждый зал дворца был оформлен в своем стиле — турецком, молдавском, армянском. Были большая картинная галерея, библиотека, зимний сад, бил фонтан. Сейчас от дворца, построенного в духе французского классицизма, остались одни стены, которые вот-вот обвалятся».

Работникам музея доподлинно известно, «что Григорий Котовский, уже будучи на нелегальном положении, постоянно с какой-то непонятной навязчивостью, рискуя свободой, возвращался в усадьбу Манук-бея, где его караулила полиция. Что он там искал? Возможно — клад? Известно, что под зданием дворца пролегают лабиринты подземелий. Говорили, что там Манук-бей спрятал сокровища, вывезенные некогда из Турции.

Во времена юности Котовского усадьба восхищала роскошью. Все строения соединялись с дворцом стеклянными галереями. В парке били фонтаны, в пруду плавали лебеди. Все это делало информацию о кладе вполне правдоподобной. Нет сомнений в том, что Григорий Иванович был в курсе этих легенд и что у него хватило бы цинизма на ограбление своего благодетеля.

В катакомбах между тремя церквями в 50-х годах были скульптуры, указывающие направления ходов. В советское время статуи были варварски разграблены и разрушены. Сейчас о планировке подземных лабиринтов, ведущих от флигелей к дворцу, можно только гадать, схем не сохранилось. Но о двух больших подземных ходах информация есть. Один, покороче, заканчивается у большого пруда, чуть ниже усадьбы. Другой тянется через весь город и проходит под домом культуры».

Итак, Г. И. Манук-бей пристраивает Григория Котовского в Кокорозенское сельскохозяйственное училище, которое располагалось в селе Кокорозены Чеколтенской волости Оргеевского уезда… Сельхозучилище или, как ее еще называют, школа, была открыта бессарабским земством 1 мая 1893 года на арендованной монастырской земле, — увлекательно пишет Шмерлинг. — В школе готовили младших агрономов, специалистов по виноградству и табаководству для частных хозяйств. Школа помещалась в самой глубине Бессарабии, далеко от железной дороги. Осенью и весной, а часто и в зимнее время, трудно было добраться до Кокорозен. Неделями и месяцами школа была отрезана от внешнего мира. Проселочные степные дороги превращались в сплошное месиво густого, липкого чернозема. В декабрьскую распутицу с трудом добирались до Кокорозен новички, приезжавшие в школу держать приемные экзамены. (…)