Романы Романовых - Михаил Пазин Страница 14

Николай II отозвался о нем мягче (как-никак, родственник): «Я не могу не признать больших достоинств моего предка… но именно он привлекает меня менее всех… Он уничтожил русские привычки, добрые обычаи, взаимоотношения, завещанные предками».

Вот о взаимоотношениях-то мы и поговорим. И поскольку тема нашей книги – любовь, о взаимоотношениях с женщинами Петра I мы и расскажем.

Предваряя наше повествование, чтобы ни у кого не было иллюзий, сразу скажем – Петр I никогда и никого не любил. Ни своих женщин, которых у него было не счесть, ни детей, рожденных от них, вообще – никого! А что же женщины? Любили ли они Петра? На этот вопрос можно ответить однозначно – любила лишь одна, законная жена Евдокия Лопухина, да и то только самое непродолжительное время – всего около года. А остальные пользовались Петром или ради удовлетворения своей похоти, или ради выгод, либо панически боялись его, причем последних было значительно больше.

Петр повзрослел рано. Времяпровождение у него было одно – занятия с потешным войском, постройка ботиков и лодок на Яузе-реке, а также веселые забавы в Немецкой слободе – Кокуе. Веселый образ жизни включал, разумеется, употребление спиртного и общение с женским полом; при этом особой целомудренностью юный царь не отличался. В Немецкой слободе он познакомился со швейцарским офицером Францем Лефортом. А тот, в свою очередь, познакомил его со своей любовницей, 17-летней Анной Монс, дочерью трактирщика. Петр и Анна были одногодками, оба 1672 года рождения. Анна Монс была по происхождению немкой, младшей дочерью то ли золотых дел мастера, то ли виноторговца и заядлого картежника из Вестфалии. Заметим, что в Россию иностранцы приезжали по трем причинам: желая стать офицером на русской службе, по купеческим делам или по причине неладов с законом в Европе. Так что если отец Анны был картежником, то вполне понятно его появление в России: небось, в карты кого-то обжулил, и бежать ему было просто некуда, кроме как в «дикую» Московию.

Анна, по словам одного из современников, была «девица изрядная и умная», а другой, напротив, находил, что она «посредственной красоты и разума». Как бы то ни было, но веселая, любвеобильная и находчивая хохотушка, всегда готовая пошутить, потанцевать или поддержать светский разговор, завладела сердцем Петра. Франц Лефорт, не будь дураком, подсунул ему свою бывшую любовницу, предчувствуя для себя немалые выгоды. С тех пор Петр все время проводил в обществе Анны Монс.

В 1688 году, когда Петру не исполнилось еще и 17 лет (приблизительно в то же время, когда он познакомился с Анной), его мать, Наталья Кирилловна Нарышкина, задумала женить сына. Вообще-то с женитьбой можно было бы и подождать, но политические обстоятельства заставляли царицу действовать. Страной правили Софья с Голицыным, все набирая силу, и им с сыном всю жизнь предстояло провести не у дел. Столь ранний брак Петруши должен был существенно изменить его положение, а заодно и самой Натальи Кирилловны. По обычаям того времени женатый юноша становился совершеннолетним и в данном случае уже мог претендовать на власть. Правление Софьи, как мы помним, по уговору формально должно было продолжаться лишь до совершеннолетия братьев, Ивана и Петра, хотя и никакими сроками оно не ограничивалось. «Медведихе» хотелось поскорее выгнать из Кремля ненавистную падчерицу Софью и самой занять ее место.

Был и еще один расчет в планах хитроумной царицы Натальи – защитить потомство Петра от притязаний наследников его сводного брата, «первого» царя, Ивана, который к этому времени был уже женатым человеком и ждал прибавления семейства. Кроме того, «медведиха» этим актом пыталась оградить Петра от недостойных привычек, почерпнутых им в Немецкой слободе, привязать к семейному очагу.

В жены Петруше она выбрала Евдокию Лопухину, дочь незнатного боярина Иллариона Лопухина, обладавшего многочисленными родственниками. Разумеется, она выбрала себе в невестки девушку попроще, «дабы та из воли не выходила». Девчонкой она по «отцовской деревеньке убогой в лапотках бегала». В то время отец невесты был стрелецким головою. «Медведиха», таким образом, пыталась воспользоваться новой родней и стрельцами в борьбе за власть. К тому же Авдотья была воспитана в лучших традициях старомосковского домостороя, что очень нравилось Наталье Кирилловне. «Старина, она есть старина, это лучше всяких новомодных перемен», – примерно так рассуждала царица.

Вопрос о женитьбе Петра был решен без всякого согласования с женихом, да в то время этого и не требовалось. Невеста была старше жениха – ей уже было 20 лет, девица, так сказать, в самом соку. Ее истинное имя было Прасковья, но перед свадьбой его поменяли на Евдокию. По поверьям, это должно было отвести от нее порчу. Заодно изменили имя и ее отца – теперь вместо Иллариона он стал зваться Федором.

Евдокия Лопухина слыла красавицей, по отзывам современников, «принцесса лицом изрядная, токмо ума посреднего и нравом несходная своему супругу». Венчание царственной пары состоялось 27 января 1689 года, но с первых же месяцев у молодых начались нелады. Воспитанная по старине, набожная и благочестивая, Евдокия не могла привлечь к себе энергичного мужа и не разделяла его увлечений, а они сводились к бабам, пьянству, табаку и «марсовым делам». Надежды Натальи Кирилловны на привязанность Петра к семье не оправдались – Авдотья не имела ни малейшего влияния на мужа.

Она не разделяла взглядов Петра и не могла простить мужу частых отлучек из дома. Желая размеренной старозаветной жизни, она не хотела менять своего привычного уклада; все это привело к возрастающей неприязни между супругами. Ей бы хотелось целоваться-миловаться с «лапушкой Петрушей», да вместе читать молитвы, да поговорить с блаженными и юродивыми, чего Петр решительно терпеть не мог. Это тот, к сожалению, нередкий случай, когда родители только навредили юноше и девушке, насильно объединив их в одну семью. Особенно Евдокию воротило от связи Петра с Анной Монс, о которой она вскоре узнала.

Один из очевидцев писал об Авдотье и Петре, что «любовь между ними была изрядная, но продолжалася токмо год». Возможно, что охлаждение отношений между молодыми супругами наступило значительно раньше, так как сразу же после медового месяца Петр оставил Евдокию и укатил на Переяславское озеро заниматься «нептуновыми потехами». Сохранилось несколько писем Евдокии к Петру и не сохранилось ни одного ответа от него. В 1689 году, когда он отправился на Переяславское озеро, Авдотья обращалась к нему с такими нежными словами: «Здравствуй, свет мой, на множество лет. Просим милости, пожалуй, государь, буди к нам, не замешкав. А я при милости матушки твоей жива. Женишка твоя Дунька челом бьет». В другом письме, адресованном «лапушке моему», она просила разрешения самой приехать к нему на свидание. Еще два письма Евдокии относятся к более позднему периоду времени, к 1694 году. Последнее из них полно грусти и печали одинокой женщины, которой хорошо известно, что она покинута ради другой. В этом письме уже не было обращения «к лапушке», Авдотья не скрывала своей горечи и не смогла удержаться от упреков, называла себя «бесчастной», сетовала на то, что не получает в ответ на свои письма «единой строчки». Не укрепило семейных уз и появление на свет в 1690 году сына Алексея. Еще два сына, Александр и Павел, умерли в младенчестве.