Боги и касты языческой Руси. Тайны Киевского Пятибожия - Лев Прозоров Страница 14

Революционеры часто приходят за реформаторами — но объединения этих сущностей в одно лицо история религий, история мировоззрений вообще не знала и не знает. Человек, вложивший ум и силы в попытки улучшить свою веру, вряд ли откажется от неё.

А у Владимира, ко всему прочему, и не то положение было, чтобы заниматься экспериментами в области религии.

Напомню читателю — Владимира родила Святославу отнюдь не равноправная жена, княгиня, дочь государя какого-то славянского или хотя бы отдалённо родственного славянам племени.

Матерью будущего святого была рабыня Малка, чем его и попрекали, называя «робичичем» — рабским отродьем. Хуже того, рабыня эта была, как пишут не только Валерий Емельянов и Александр Добровольский, но и А.Ю. Карпов во вполне официальной биографии крестителя Руси, выпущенной в серии «Жизнь замечательных людей», вовсе не славянского роду, а происходила из хазар — старинных врагов и поработителей славян, степных хищников, иудеев по вероисповеданию.

Их — как и все степные народы, вошедшие в русский былинный эпос под собирательным именем «татар», русские и за людей-то не считали.

Не даром «татарский» царь в былинах спрашивает подданных «Кто умеет говорить языком русским, человеческим?» Впрочем, в этом наши предки были вполне единодушны с, скажем, готами, полагавшими кочевников-гуннов плодом соития ведьм и нечисти.

Да и с византийцами, по словам ижевского учёного В.В. Пузанова, видевшими в кочевниках «зверей в человеческом обличье».

Кстати, очень показательное обстоятельство; я настоятельно советую запомнить его всем сторонникам окологумилёвских бредней о «симбиозе Руси и Степи», «тюркско-славянском братстве» и тому подобных химерах.

В былинах и балладах никакой брак между степняками и русичами невозможен. Для русской девушки даже самоубийство или убийство желанная альтернатива такого брака, богатырь может попасться в сети азиатской колдуньи-соблазнительницы — как былинный герой Михайло Потык — но в конце чародейку ждёт разоблачение и неминуемая казнь от рук прозревшего русича.

Если же связь богатыря с чужачкой кратковременна — то и тут последствия печальны. Вспомним «Подсокольничка» — сына Ильи Муромца от степнячки «бабы Латыгорки». Русь, как мы увидим ниже, крепко верила во врождённость и наследственность моральных качеств, в то, что «от дурного семени не жди хорошего племени».

И «Подсокольничек» показывает это убеждение во всём блеске — будучи побеждён, узнан, признан и отпущен с миром богатырём-отцом, он пытается, пробравшись ночью в шатёр, убить его. Илью спасает лишь «крест», в сохранившихся ранних вариантах — «оберег» (что ясно говорит о Языческом времени возникновения этой былины) на груди.

Более того, перед этим он в некоторых вариантах убивает мать — а надо ли напоминать, что святее матери для былинного героя ничего нет! Былина «Хотен Блудович» вся посвящена мести главного героя обидчикам матери, в былине «Василий Буслаев» богородица (!) является матери Василия с просьбой унять его, сама, по всей видимости, не надеясь это сделать — даже явление божества не столь авторитетно для былинного героя, как его мать!

Илья расправляется с ублюдком, разрывая его пополам, наступив на одну ногу и ухватив за другую.

Больше ни один богатырь, ни в одной былине, ни с одним врагом не расправляется этим способом — но в несказочной народной прозе так уничтожают плод противоестественного сожительства человека с нечеловеческим существом — русалкой, лешачихой и так далее.

Так что как смотрела Языческая Русь на плод союза руса и степнячки, представить можно легко.

И Владимир не замедлил дать этому взгляду полное подтверждение — он убил брата, великого князя Ярополка — не стал косвенной причиною его гибели, как сам киевский князь Ярополк стал причиной смерти третьего Святославича, Олега, но продуманно и расчётливо заманил в смертельную ловушку.

Опять-таки, братоубийству в морали язычников-северян не было оправдания — в «Старшей Эдде» соседей и родичей славян, скандинавов, фраза «братья начнут биться друг с другом» стоит в ряду ужасных примет конца времён, преддверия гибели мира.

В русской былине богатырь Данила Ловчанин, поставленный злою волей князя перед выбором — стать братоубийцей самому или обречь на эту участь братьев, по приказу князя выступивших против него, с восклицанием «да и где же это видано, где это слыхано — брат на брата боем идёт!», бросается на своё копьё.

Заметьте, и скандинавских сказителей, и наших былинников ужасает даже ещё не братоубийство, просто ситуация, в котором оно может стать возможным: «начнут биться», «с боем идёт».

Что уж тогда говорить о самом действии! А теперь поставьте себя на место Владимира — представьте, как должны были относиться к нему его подданные.

И вспомните, что одной из причин, по которой киевляне всё же поддержали его против Ярополка, была терпимость последнего к христианам. То есть как раз склонность заниматься экспериментами в области религии.

Стали бы вы в такой обстановке заниматься «реформами»? Если да — то единственное сравнение в ваш адрес, напрашивающееся у меня, — человек, пускающий петарды в пороховом погребе.

Как говаривал незабвенный Козьма Прутков, «курящий над камуфлетом (так в старой русской армии называли пороховой ящик. — Л.П.), рискует быть отпетым».

Идиотизм — ещё не самое резкое определение подобного поведения — а о сыне хазарки Малки можно сказать много тёплого, но дураком он всё же не был. В его положении было самым разумным как раз лезть из кожи вон, демонстрируя свою приверженность «древлему благочестию», «обычаю отню и дедню».

Косвенное подтверждение этому взгляду — наличие в Киеве другого, более древнего капища, со следами почитания пяти Бого Оно было найдено еще в 1908 году археологом В.В. Хвойко в старейшей части Старокиевской горы, датируемой VI–VIII веками.

Это был выложенный из камней, скреплённых глиняным раствором, овал (4,2x3,5 метров) с прямоугольными выступами (70–80 см в длину), точно нацеленными по сторонам света. С северо-запада к овалу примыкало скопление пережжённой глины вперемешь с остатками костей животных — следы жертвоприношений, как и в капище 980 года.

И сам Хвойко, и другие археологи, съехавшиеся на XIV археологический конгресс, единодушно признали находку остатками Языческого святилищ К.В. Болсуновский связывал это капище с культом Святовита — четырёхликого Бога Богов поморских и полабских славян.

Впрочем, не только их — в его святилище в Арконе на острове Рюген приезжали за предсказаниями ещё в XI веке пилигримы из давным-давно крещёной Чехии, а четырёхликие идолы найдены, помимо балтийского «Поморья Варяжского», в Западной Украине (Збруч, Иванковцы), Болгарии (Преслав), Белоруссии (село Тесновка на берегах реки Сож), Старой Рязани.

Очень похож на такого кумира странный предмет, называемый археологами «Богородичный столп», найденный в руинах Боголюбова — резиденции князя Андрея Боголюбского.