Три короля. Как Доктор Дре, Джей-Зи и Дидди сделали хип-хоп многомиллиардной индустрией - Зак О’Малли Гринберг Страница 14

Реакция на передвижную инсталляцию Фэба последовала незамедлительно, стоило только пассажирам битком набитых станций на участке от Центрального вокзала до Уолл-стрит увидеть её. Благодаря этому Фэба даже представили самому Уорхолу. «Бог мой, это просто невероятно, – воскликнул он, увидев полароидный снимок росписи, – я должен это подписать». Два художника вскоре стали друзьями, Фэб получил свои пятнадцать минут славы – а затем еще немного. (Уорхол любил повторять: «Фред, ты так знаменит!») Чтобы сохранить работу Фэба, по неофициальному соглашению с МТА тот вагон не «полировали» ^[130], то есть не чистили несколько лет. Граффити становилось визуальным отражением бунта против унылого однообразия, символом которого был Роберт Мозес, – причем бунт подняли люди, в середине века пострадавшие от его махинаций.

Уорхол не был единственным представителем даунтаун-интеллигенции, которого впечатлила работа Фэба. Его новые друзья из группы Blondie – в особенности вокалистка Дебби Харри и гитарист Крис Стейн – решили записать посвящение хип-хоп-движению, с которым он их познакомил. «Fab 5 Freddy told me everybody’s fly, – читала Харри в песне „Rapture“, – DJ spinning, I said, „My, my.“ Flash is fast, Flash is cool» ^[131]. Однажды группа сыграла песню лично Фэбу. А месяц спустя во время поездки в парижском такси вместе с участниками Talking Heads он услышал её по радио.

«Я в жизни не подумал бы, что они правда запишут и выпустят это, – говорит Фэб. – Я решил, что они просто хотели показать мне: „Смотри-ка, мы усвоили все, о чем ты нам рассказал. Мы тоже думаем, что это круто“. Я думал, они просто валяют дурака в студии».

Но группа была совершенно серьезна. Вышедший в 1980 году ^[132] сингл взлетел на первое место в чартах. Это был первый трек с речитативом, добившийся подобного успеха ^[133]. Стейн и Харри пригласили Фэба сняться в клипе на песню и попросили его привести кого-нибудь на роль диджея. Фэб пригласил Флэша, но когда пришло время съемок, тот куда-то пропал. Вместо него роль диджея исполнил Баския. «Жан сказал: „Блин, мужик, я просто встану там и буду выглядеть круто. Пофиг“», – вспоминает Фэб ^[134]. С помощью сценариста и режиссера Чарли Эхерна Фэб приумножил успех видео, сняв в 1983 году «Дикий стиль» – завуалированный байопик о происхождении хип-хопа. В этот раз Флэш пришел на съемки, появившись в фильме вместе с Грэндмастером Кэзом, Грандвизардом Теодором, Киньонесом, Фэбом и другими. В рецензиях на фильм хип-хоп и рэп впервые упоминаются как формы искусства. Даже New York Times высказалась, охарактеризовав фильм как «полуимпровизированное игровое кино о жизнерадостном искусстве Южного Бронкса – граффити в подземке, также известном как „райтинг“; рэпе и брейкдансе» ^[135].

Менее чем за пять лет хип-хоп прошел путь от безымянного жанра без музыкальных записей до «Rapper’s Delight» и новой звуковой формы, о которой писали большие печатные издания и которая появлялась в хит-парадах. В 1980-м «The Breaks» Кёртиса Блоу разошлась тиражом более чем пятьсот тысяч копий и добралась до восемьдесят седьмой строчки в чарте Billboard. В Нидерландах песня стала хитом, благодаря чему Блоу и Симмонса пригласили в Амстердам; они поняли, что дело серьезно, когда в аэропорту их встретил глава лейбла PolyGram ^[136].

– Чего желаете, мистер Симмонс? – спросил он.

Будущий гигант бизнеса не колебался ни секунды:

– Кокс и киску.

– Будет сделано, – ответил менеджер ^[137].

Блоу и Симмонс были не единственными. К 1981 году интерес Тома Силвермана к набирающему обороты жанру вылился в создание лейбла Tommy Boy; в числе первых он подписал Африку Бамбаату и его Soulsonic Force. В 1982-м группа выпустила сингл «Planet Rock», запечатлев придуманный Бамбаатой вид электрофанка с элементами хип-хопа. Песня достигла сорок восьмого места в чарте, в США было продано полмиллиона копий.

И все же акулы музыкальной индустрии по ту сторона океана далеко не всегда устраивали хип-хоп-исполнителям такой прием, как Блоу и Симмонсу в Амстердаме. Силверман до сих пор помнит, как пытался продать британским радиодиджеям первые рэп-треки. «Они говорили: „Томми, я тебя обожаю и с удовольствием поставил бы эту пластинку в эфир, но они же там просто разговаривают“, – вспоминает Силверман. – Потом я привез Бамбаату в Англию – то же самое. Они не понимали, что это такое. Они сказали, что он позорит свою расу» ^[138].

Но хиты продолжали появляться. В 1982 году Сильвия Робинсон продолжала использовать ту же формулу: наняв группу записывать «минуса» для рэп-треков, она могла спродюсировать песню за 3–4 тысячи долларов, а меньше чем за 50 тысяч – целый альбом ^[139]. (В наши дни один только высокобюджетный клип может обойтись в шестизначную сумму.) С поисками рэперов в пиццериях Нью-Джерси было покончено, и она начала подписывать видных музыканттов, например, группу Grandmaster Flash and the Furious Five. Робинсон перестала быть «продюсером одного хип-хоп-хита», выпустив упомянутый выше «The Message», хотя сами музыканты относились к нему крайне скептически. Когда они впервые услышали трек, один из них швырнул кассету в кусты ^[140].