Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей - Грегг Олсен Страница 14

Время от времени она слышала, как из двери выдергивают нож. Створка распахивалась, и она вся напрягалась, но не трусила. Встречала мать лицом к лицу.

– Вот тебе, – рявкала Шелли, швыряя Никки пластиковое ведро из хозяйственного магазина в Абердине.

Зачем оно нужно, было ясно и так.

В течение нескольких недель Шелли выпускала Никки из комнаты только для того, чтобы та вылила ведро. И не позволяла никаких контактов с Сэми.

Шелли объяснила Сэми, почему посадила ее сестру под замок и почему не хочет, чтобы они общались.

– Твоя сестра плохая, – сказала она. – Ты это понимаешь?

– Да, мама, – солгала та.

Сэми очень беспокоилась о Никки. Ее тоже запирали в комнате, но всего на день-два.

Несколько раз Сэми позволили зайти в спальню сестры и забрать ее ведро. Она должна была вылить его содержимое в унитаз на первом этаже и скорей бежать назад – мать дожидалась ее около двери. Сэми поддерживала связь с Никки, бросая еловые шишки ей в окно, когда мать днем ложилась поспать.

Никки понимала, что оказалась в тюрьме. Но тюрьма, по ее разумению, имела и свои плюсы. Не приходилось выслушивать злобные выговоры матери. Постоянно ходить на цыпочках, зная, что повод для наказания все равно найдется. В каком-то смысле она обрела свободу. И самое главное, в стенном шкафу лежала целая куча книг, которые мать Никки когда-то туда отправила.

«В то лето я поняла, насколько люблю читать. Я прочла весь цикл про Нэнси Дрю, потом перешла на маминых Джона Соула и Дина Кунца. Она обожала ужасы. У нее были целые коробки таких книжек в бумажных обложках, и я все их прочла».

Когда у их собаки, Веснушки, родились щенки, Сэми сообщила об этом Никки, швырнув ей в окно очередную шишку.

– Их восемь! – громким шепотом произнесла она.

– Я хочу на них посмотреть, – ответила Никки, а потом поднесла палец к губам, напоминая сестре, что надо действовать максимально тихо.

Сэми кивнула.

Веснушка и ее щенки были для девочек одним из немногих источников радости.

Никки спустила из окна ведро, связав между собой пояса от двух халатов, как в фильме про побег из тюрьмы. Сэми как следует его отмыла и, когда была уверена, что мать их не видит, отправила наверх двух щенков, страшно боясь, что их поймают.

Никки смогла погладить щенков и поиграть с ними, а потом спустила назад к сестре.

Время от времени Никки позволяли выйти, но потом мать начинала все сначала. Шелли вообще была такой. Как спящий вулкан. Внезапно оживала и бросалась в атаку. Как правило, на Никки.

С террасы Сэми наблюдала, как мать носилась за сестрой по всему дому, а потом загнала ее в кухню. Шелли кричала и приказывала Никки остановиться, чтобы она могла ее наказать.

– Я из тебя все дерьмо выбью!

С этими словами мать изо всех сил толкнула Никки на застекленную кухонную дверь. Во все стороны брызнули осколки, и Никки испустила крик, словно раненое животное. Шелли бросила ремень, с которым гонялась за ней, и кинулась к дочери, которая вся обливалась кровью от десятков порезов. Стеклянные шипы торчали из ее окровавленной футболки и шортов. Никки начала плакать, но не говорила ни слова. У нее был шок. Сэми, тоже в слезах, бросилась на помощь.

Сэми встретилась с матерью глазами и на какой-то момент позволила себе поверить, что та не хотела, чтобы так вышло. Но Шелли, как обычно, тут же нашла, на кого переложить вину.

– Только посмотри, что ты заставила меня сделать! – воскликнула она.

Секунду спустя, глядя на то, как кровь течет по телу ее дочери, Шелли вдруг сменила тон.

У нее изо рта вылетели очень странные слова, почти иностранные для ее девочек.

– Прости меня!

В каком-то смысле они шокировали Никки и Сэми не меньше, чем кровь, растекшаяся по всему полу.

Сэми с матерью отвели Никки в ванную, где Шелли набрала ванну теплой воды. Не кипятка. А просто теплой. Она осторожно сняла с Никки окровавленную одежду и помогла ей забраться туда.

Вода стала красной.

– Прости, мне очень жаль, – снова повторила она.

Девочки надеялись, что их мать действительно сожалеет. Может, она наконец поймет, что зашла слишком далеко? Отчасти их надежды оправдались. После этого происшествия Шелли стала с Никки гораздо добрее. Даже отвезла поужинать вдвоем в ресторане и сводила к парикмахеру сделать прическу.

– Мы поехали с ней вдвоем, никого больше, – вспоминала Никки позднее. – Раньше она никогда так не делала.

Но Сэми, даже будучи совсем ребенком, понимала, что с такими порезами Никки надо было везти в больницу, а не в ресторан.

«Но мама не могла, – рассуждала Сэми впоследствии. – Как бы она объяснила все эти порезы, и следы от ремня, и синяки у нее на теле? Они были у всех нас. Но у Никки гораздо больше. За много лет не было такого дня, когда у нас не было бы следов от материнских побоев».

Тем не менее Шелли не всегда пренебрегала медицинской помощью и время от времени, когда это требовалось, водила девочек к врачу.

А бывало, что и брала дело в собственные руки.

Она всю жизнь провела в обществе медсестер и даже посещала кое-какие курсы в колледже Кларк в Ванкувере. Шелли нередко упоминала, что хотела доучиться и стать дипломированной медсестрой, но из-за рождения детей ей пришлось отказаться от своей мечты. Дома у нее кучами лежали книги по медицине и первой помощи, и когда она хотела отвлечься от Стивена Кинга или Дина Кунца, то переключалась на одну из них.

Дэйв Нотек вспоминал, что однажды жена даже удалила большой жировик у него на спине.

Шелли влила в него несколько стопок виски вместо анестезии, а потом маленьким ножиком вскрыла жировик. Несмотря на боль, он был уверен – она знает, что делает.

«Да там и не было ничего особенного. Отец в свое время ножом вытаскивал у нее занозы и все такое, – вспоминал он. – Она просто разрезала кожу, и жировик выскочил сам, а потом она немного почистила рану. Все прошло отлично».

Несмотря на вопиющие масштабы и пугающую регулярность домашнего насилия в доме Нотеков, Лара Уотсон никогда не слышала, чтобы ее внучки сказали о матери хоть одно плохое слово. Они ни разу не дали ей понять, что у них творится неладное.

– Мама странная. – Это все, что можно было услышать от Сэми и Никки.

Однажды Лара приехала к ним поздравить Никки с днем рождения. Дело было жарким летним вечером, и ее разместили на ночлег в спальне Никки на втором этаже, где оказалось невыносимо душно. Лара попыталась открыть окна, но они были заколочены. Девочки сказали, что это сделала мама, а почему – они не помнят.

На следующее утро Лара заметила крючки на дверях девочек – снаружи.

Спросила у них и об этом, но они просто отмахнулись, объяснив это очередной маминой причудой.