Ранняя христианская мысль - Линн Торндайк Страница 13

Вышеперечисленное не исчерпывает все ссылки на астрологию или ее аналоги, и другие магические искусства, которые содержатся в Библии, не говоря уже о менее явных отрывках, которые позже использовались для оправдания определенных оккультных искусств. Например, Исход, XIII: 9 — для оправдания хиромантии, и Евангелие от Иоанна, XI: 9 — для поддержки астрологической доктрины избрания. Достаточно лишь сказать, что в Библии преобладает атмосфера пророчества, видений и чудес, и вместе с ними, как обратная сторона медали, идут их неизбежные спутники — прорицание, бесы и магия.

Апокрифическое Евангелие о детстве Христа

То же самое справедливо и для апокрифической литературы Нового Завета, которая теперь плохо известна и практически недоступна читателям, но которая была широко распространена в эпоху раннего христианства и в Средневековый период. Начнем с апокрифических евангелий и, в особенности, с тех, которые рассказывают о младенчестве и детстве Христа. Двое из них, по-видимому, были созданы во 2-м веке — это «Евангелие от Якова» или «Евангелие о детстве» («Протоевангелие Якова»), и «Евангелие Св. Фомы», о котором упоминает Ипполит. Впрочем, он цитирует предложение, которого в дошедшем до нас тексте нет — манускрипты этого Евангелия немногочисленны и, по большей части, более поздних времен ^[14].

Более поздними являются латинское «Евангелие Псевдо-Матфея», (созданное, вероятно, в 4-м или 5-м веках), а также арабское «Евангелие о детстве Иисуса», которое представляет собой перевод утерянного сирийского оригинала. Очевидно, латинский манускрипт этого текста не сохранился, хотя латинский текст дошел до нас в печатных изданиях. Тичендорф, однако, «не хотел опускать в своей новой коллекции апокрифических Евангелий этот древний и памятный монумент суеверий восточных христиан», и по той же самой причине мы рассмотрим в этой главе приводимые в нем примеры чудес и магии. Рассказывая о бегстве в Египет, автор этого Евангелия пишет:

«И Господь Иисус сотворил в Египте множество чудес, о которых не упоминается ни в «Евангелии о детстве», ни в «Современном Евангелии». Тичендорф отмечает, что первые девять глав этого Евангелия описывают те же события, что и «Евангелие от Якова», а также с 36 по 55-ю главы «Евангелия от Фомы». Главы, располагающиеся между ними, содержат, в основном, сказки того рода, которые можно с полным правом назвать восточными — в них часто упоминается Сатана, демоны, колдуны и магические искусства» ^[15].

Мы находим, однако, те же самые «сказки» в трех других апокрифических Евангелиях; в арабском «Евангелии о детстве Христа» их просто гораздо больше. Это Евангелие представляет собой компиляцию и могло включать более ранние источники, которые до нас не дошли, как и отрывки из Псевдо-Якова и Псевдо-Фомы.

Вопрос о времени их создания

Среди части православных христианских ученых существует тенденция датировать апокрифические работы как можно более поздним периодом; они, очевидно, полагают, что смогут подчеркнуть достоверность и чистоту чудес, описанных в «Новом Завете», заявляя, что чудеса, которые, якобы, совершил Христос в своем детстве — это выдумка более позднего времени. Вполне вероятно, что рассказы об этих чудесах появились не в течение одного века, а в ходе нескольких столетий.

С другой стороны, я не вижу причин полагать, что христиане 1-го века были менее доверчивыми, чем христиане 5-го века. Именно в этот период папа Геласий предал проклятию все апокрифические книги, но они появились задолго до него. Не стоит также думать, что христиане 13-го века были более доверчивыми, чем их предки. Это только в нашем веке христиане стали критически относиться к подобным вопросам.

Более того, рассказы об этих невероятных чудесах, в какое время они бы ни появились, были, очевидно, придуманы и приняты христианами, которые могли в них и не верить. В любой век в них верили те же самые люди, которые верили и в чудеса, описанные в Новом Завете. Если растение расцвело столь подозрительными цветами, то разве не были заражены его семена? Нет сомнений, что арабское Евангелие представляет собой крайний случай веры христиан в магию, но от него нельзя отмахнуться, в какое время и в каком бы месте оно ни было создано, или на каком бы языке ни было написано.

Их влияние на Средневековых авторов

Апокрифические Евангелия о детстве Христа, которые частично сохранились только на латыни, в эпоху Средневековья были очень популярны. В начале этой эпохи папа Геласий составил список апокрифических произведений, опубликованных Синодом в Риме в 494 году, помимо апокрифических Евангелий от Матфея и Фомы; последнее использовали манихейцы. Этот список назывался «Жизнь младенца-Спасителя» и «Жизнь новорожденного Спасителя и Марии, которая его родила». В более позднее Средневековье появились многочисленные рукописные копии этих Евангелий, но мы не можем идентифицировать и классифицировать их, не подвергнув доскональному изучению.

Как писал Тичендорф, латинские народы недолго удовлетворялись простыми переводами с греческого псевдо-евангелия от Якова, и они соединили истории, рассказанные в нем, с историями из псевдо-Фомы и других источников и получили новые апокрифические трактаты. Поэтому дошедшие до нас латинские апокрифы ни в коей мере не представляют собой точного воспроизведения «Евангелия от Якова», а являются, скорее, его имитацией. Они включают в себя кое-что из него, но кое-что в них опущено, некоторые рассказы были приукрашены, а к другим — кое-что добавлено. Мале в своей работе по религиозному искусству Франции 13 века, утверждал, что «Евангелие от Псевдо-Матфея» и «Евангелие от Никодима» или «Деяния Пилата» были двумя апокрифическими Евангелиями, которые были самыми популярными в 12-м и 13-м веках.

Сходство с Апулеем и Аполлонием в арабском «Евангелии о детстве Христа»

То, что истории, о которых рассказывается в арабском «Евангелии о детстве Христа», были, по крайней мере, не свободны от восточного влияния, подтверждает тот факт, что они очень похожи на истории, рассказанные Апулеем и Аполлонием Тианским ^[16].

В комнате хорошо обставленного дома, где жили две сестры с их овдовевшей матерью, стоял мул в шелковой попоне и эбонитовым воротником на шее, «которого они целовали и кормили». Это был их брат, которого однажды ночью, перед рассветом, превратила в животное ревнивая женщина-колдунья, хотя все двери дома были крепко закрыты. «И мы, — рассказали они девушке, которая мгновенно излечилась от проказы с помощью ароматизированной воды, в которой искупали младенца Христа и которая стала служанкой Девы Марии, — обращались за помощью ко всем мудрецам, колдунам и прорицателям мира, но они ничем не смогли нам помочь». Девушка посоветовала им обратиться к Марии, которая вернула их брату человеческий облик, посадив ему на спину младенца Христа.