Филантропия в Америке - Фридрих Фурман Страница 13

В основе почти каждого проекта колонизации лежал – во всяком случае, декларировался – мотив филантропии. Здесь жили туземцы, которых следовало обратить в христианство, сюда можно было направить бедняков, где им можно было дать землю и работу, наконец, здешний дикий край следовало обеспечить институтами цивилизации, включая и благотворительность.

Вряд ли будет большим преувеличением сказать, утверждает, наряду с Бремнером, американский историк Дэниел Бурстин, что многие европейские монархи, аристократы и новые богачи рассматривали американский континент, главным образом, как огромное поле для упражнений в благотворительности. Немалое число здешних благотворительных программ питалось иллюзиями никогда не бывавших в Новом Свете британских благодетелей. Ярким примером таких программ был управляемый из Лондона и бесславно провалившийся проект благотворительной колонии «всеобщего благоденствия» в Джорджии, описанный Д. Бурстиным в его знаменитой трилогии «Американцы».

Оказавшись в своем подавляющем большинстве утопиями, эти программы потребовали полного пересмотра, привязки к реальным условиям и опоры на тех лидеров и членов общин, которые пересекли Атлантику, чтобы остаться жить здесь навсегда и создать на новом месте не просто иные, а лучшие общины, чем те, которые они покинули в старой Европе. Именно эти люди и были действительными отцами-основателями благотворительности американского типа.

***

Одним из них стал пуританский лидер Джон Уинтроп (1588–1649), выпускник британского Кембриджа, организатор и многократный губернатор колонии Массачусетского залива. Он направился за океан во главе переселенческой экспедиции в поисках места для создания совершенной пуританской общины – нового «Града на Холме», могущего служить примером для остального «христианского человечества». Одним из важнейших канонов новой общины стала мирская проповедь «Образец христианской благотворительности», произнесенная Д. Уинтропом в 1630 году перед своими единомышленниками на борту корабля «Арабелла», направлявшегося из старой в Новую Англию.

Благотворительность по Уинтропу должна быть больше синонимом раннехристианской любви, чем только помощью бедным. Его проповедь предлагала не просто иную схему благотворительности, а канон поведения христиан новой общины, заключивших новый завет с «пуританским Богом» и лишенных поэтому права его нарушать. В этой «обязанности любви», заявлял Уинтроп, мы должны без притворства, по-братски любить друг друга и нести груз взаимных забот, защищать не только лишь свои интересы, но и интересы наших братьев по вере.

Для Уинтропа, как и для последующих отцов-основателей американской благотворительности, неравенство в богатстве, условиях жизни и социальном статусе считалось установленным свыше и потому неизбежным. Он считал, что без сохранения естественного неравенства благоденствие общины может просто разрушиться.

Уинтроп был, вместе с тем, убежден, что богатство и знатность не даны человеку только ради него самого, их нужно использовать для прославления, позволившего все это Творца и для блага всех созданных им людей. Не следует поэтому бедным восставать против своих правителей и богачей, а богатым позволять угнетение бедных. Какие бы споры и протесты их неравенство ни вызывало, богатые и бедные существуют не для того, чтобы разъединять людей и вызывать их взаимную вражду, а для того, чтобы они, нуждаясь друг в друге, были теснее связаны братскими узами.

Не отрываясь от реальности, Уинтроп признавал, что неравенство членов общины, будучи весьма значительным уже со старта, может вызывать их недовольство и протесты. Однако, по его убеждению, в построенной на американской земле новой общине, они должны играть значительно меньшую роль, чем сплоченность его жителей, «как частей одного и того же тела», а их труд должен быть так же согласован «как труд одного человека». Ради нашей общей цели – улучшить свою жизнь и больше служить Богу, полагал Уинтроп, публичные интересы следует возвысить над частными.

Однако его призыву к созданию еще одного утопического Града на Холме – как известно, его проектов со времен Нагорной проповеди Христа как до Д. Уинтропа, так и после него было предложено великое множество – не суждено было сбыться и в Новой Англии. Вскоре и в колонии Массачусетского залива возобладали конкуренция, индивидуализм и частные интересы, полностью подавить которые в пользу общины, конечно же, оказалось невозможным. Как писал позднее Роджер Уильямс, известный религиозный диссидент, очень скоро и в общине Уинтропа «явила свое лицо обычная мирская троица – Прибыль, Карьера и Удовольствие».

И все же идеалы братского содружества Уинтропа никогда не были полностью отброшены в жизни общин Нового Света, создающих здесь начала новой нации и цивилизации. Им предстояло сосуществовать и соперничать с упомянутой «мирской троицей» всю их историю. Силы социального эгоизма и разобщения, сколь бы сильны они ни были в тот или иной период американской истории, никогда не возобладали полностью. Под влиянием идей своих религиозных и общинных лидеров, а также трудных условий жизни американцы в своих моральных размышлениях и социальном поведении всегда демонстрировали обязанности дружелюбия, братства и общинного долга, вошедшие, можно сказать, в их плоть и кровь.

***

На полстолетия позже Джона Уинтропа и созданной им пуританской общины свой религиозный эксперимент провел в Филадельфии Уильям Пенн (1644–1718) – лидер квакерской общины, одной из наиболее диссидентских протестантских сект.

Квакеры отвергают священников, обряды и таинства, даже крещение, предпочитая «переживание в себе Святого Духа», которым они, проповедуя в экстазе и озарении, делились с единоверцами, или «друзьями». Отсюда и их самоназвание – «Религиозное Общество Друзей». Квакеры считали, что истину следует искать не столько в Священном Писании как символе веры, сколько в голосе Божьем, обращённом к душе человека. Человек же способен воспринимать Откровение потому, что в каждом есть «Внутренний Свет» – часть Божественной природы, заложенной в человеке от рождения и борющейся с его греховной природой в течение всей жизни.

У. Пенн, английский аристократ и крупный землевладелец, основал колонию Пенсильвания («Лесистая Земля Пенна») и ее столицу Филадельфию («Город Братской Любви») в качестве акта религиозной благотворительности. Он создал ее по плану, разработанному еще в Англии, и на землях, дарованных ему английским монархом в счет его долгов отцу Пенна, морскому адмиралу. По замыслу Пенна колония должна была стать убежищем для гонимых на Британских островах и в Европе квакеров и других диссидентских сект. Его взгляды на мир, Бога, человека и их взаимоотношения во многом созвучны подходам Д. Уинтропа. Тот и другой порвали с официальной церковью и оба выражали религиозные и социальные идеи протестантства.

И все же их разделяло многое. Пенн, как и все квакеры, отвергал подчинение заданному канону и отличался веротерпимостью и миролюбием. Уинтроп же был доктринером и, будучи в Англии гонимым диссидентом, он нередко преследовал и изгонял инакомыслящих из своей тоталитарной общины. Чем, как известно, лишь способствовал основанию новых диссидентских поселений протестантов, как это было в случае с Р. Уильямсом и созданной им колонией Род-Айленд.