Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка - Лев Лурье Страница 13

Эммануэль Нобель понимает это и в корне меняет структуру своей фабрики в Петербурге. Он ликвидирует старую систему аккордов, объединяет несколько мастерских в единый конвейер, увольняет с полсотни администраторов, способным рабочим предлагает должность мастера с равным прежнему окладом. «Никто не встанет между мной и рабочими», – говорит Эммануэль Нобель.

Когда Эммануэль Нобель радовался благополучию своих работников, он в первую очередь радовался своему умению вести дело. Затраты на социальные нужды с лихвой окупались относительным спокойствием и производительностью на Петербургском заводе. Нобель открыл школу для рабочих Выборгской стороны, нанял учителями студентов, выплачивал ежемесячные премии лучшим станочникам. Станочник у Нобеля получал больше начинающего офицера.

Последний из русских Нобелей изрядно обрусел. Он был женат на русской докторше – Марте Олейниковой. Председательствовал в многочисленных российских общественных организациях, в том числе в профсоюзе русских капиталистов, Петербургском обществе заводчиков и фабрикантов. Он председатель банка, основанного в свое время Василием Кокоревым и всегда считавшегося подчеркнуто русским – Волжско-Камского. Он сумел так повести дело с немцем Рудольфом Дизелем, что его знаменитые двигатели, работавшие на мазуте, выпускались и применялись именно в России. Он построил нефтеналивной флот, сконструировал первые в мире теплоходы, в его компаниях мечтали работать выпускники Петербургского политехнического института. Эммануэль Нобель жил в России и ему нравилось тут жить – огромные естественные богатства, талантливый народ, отличные инженеры.

Как и другие промышленники, Нобель чувствовал, что рабочий вопрос, который был злобой дня во всем мире, рано или поздно станет главным вопросом и на его новой родине. Как и большинство разумных западных собственников, он старался привязать рабочих к своему предприятию, заставить их гордиться им. Он делал все, чтобы его рабочие не пьянствовали – открыл для них первый в Петербурге Народный дом.

Главный бич питерского пролетариата – жилищные условия. Чем ближе к заводу, тем дороже жилье. Приходилось или приплачивать, или платить за трамвай, а он был дорог, или к шести утра идти через весь город. Городская дума не беспокоилась о дешевом муниципальном жилье. Нобель перенес в Россию шведский опыт строительства дешевого жилья для рабочих, каждая семья имела маленькую отдельную квартиру. Петербургский опыт постепенно переносился и в Баку. Теперь уже не только инженеры, но и рабочие перебирались из бараков в каменные дома.

Но невозможно создать оазис процветания на одном предприятии. На соседних заводах копившаяся годами социальная ненависть постоянно готова была привести к взрыву насилия. Да и сам Нобель был не столько филантроп, сколько предприниматель – в 1910-е годы он одним из первых в России внедряет на своем предприятии так называемую систему Тейлора, т. е. переходит к конвейерному производству. Для конвейера квалифицированные рабочие не нужны. Самые сознательные мастеровые, гордившиеся своей «рабочей костью», имевшие опыт забастовок, состоящие в профсоюзах, существеннейшим образом ущемлены. Они стали получать немногим больше женщин и подростков.

Нобель оставался в России во время Первой мировой войны, он видел Февраль, знал, что такое рабочий контроль, и дождался, пока на его предприятие пришел комиссар и объявил о национализации. Вместе с Юзами, Кенигами, Сан-Галли и другими людьми, вложившими миллионы в русскую промышленность, он бежал из России, чтобы уже никогда в нее не вернуться. Настоящий капитализм любит политическую стабильность, которую старый режим обеспечить не мог.