Первый крестовый поход. Зов с Востока - Питер Франкопан Страница 13

Резкий рост числа иностранцев, посещающих Константинополь и оседающих в нем, был частично вызван экономическими успехами империи, которые, в свою очередь, стали возможны благодаря важным военным победам, одержанным византийскими полководцами в X веке. Им удалось наконец справиться с арабскими пиратами, которые столетиями сильно мешали судоходству в Эгейском море – византийцы систематично разгромили их базы. Компетентные и амбициозные военачальники сначала стабилизировали, а потом расширили границы на Балканах и в Малой Азии. Империя переживала свой золотой век.

В Константинополе велось активное строительство: например, возводили грандиозный монастырский комплекс Святого Георгия в квартале Мангана, включавший больницу, дома для престарелых и бедноты, великолепный дворец и монастырь, в котором впоследствии был похоронен император Константин IХ, приказавший построить комплекс. К услугам все более процветающего населения открывались школы юриспруденции и философии. Богатство купцов росло, в результате чего перед ними открылись двери сената. Частные лица начали использовать свой наличный доход, скупая земельные участки и драгоценности. Политическая стабильность и богатство империи вдохновляли таких людей, как землевладелец из Каппадокии Евстафий Воила, на окультуривание засушливых земель, которые были «засорены и плохо поддавались обработке… на них обитали змеи, скорпионы и дикие звери. Эти земли с любовью превращали в сады и виноградники, орошаемые с помощью водяных мельниц и акведуков» ^{89}.

Однако примерно в середине XI века развитие Константинополя начало замедляться. Наемники-норманны, которых изначально набирали на службу города-государства в Центральной Италии, поняли, что могут использовать распри между городами Амальфи, Салерно, Капуя, Беневенто и Неаполь с пользой для себя. За несколько десятилетий они превратили их в собственные крепости, источник военной и политической власти. К середине 1050-х годов от норманнов уже исходила угроза византийским провинциям Апулия и Калабрия. Империи угрожали и с других направлений. Константинополь всегда должен был внимательно следить за обширными степными пространствами, лежащими севернее Черного моря. В течение столетий они были заселены кочевыми племенами, которые не представляли опасности, если их контролировать должным образом. Одним из самых агрессивных кочевых народов были печенеги, которые совершали успешные набеги на плохо охраняемые цели. Печенеги жили на северных берегах Дуная. С 1040-х годов они обратили свои взоры на Византию, все чаще атакуя ее границы и сея хаос и разрушения в ее владениях на Балканах.

На востоке угроза исходила от турок, которые становились мощнее в военном отношении с пугающей скоростью. В начале XI века они находились на периферии Багдадского халифата, но их военное мастерство высоко ценили конкурирующие между собой династии мусульманского мира. Вскоре турки оказались вовлеченными в интриги в самом Багдаде. В 1055 году один из вождей турецких племен, Тогрул-бек, стал султаном, то есть светским лидером мусульман-суннитов на Ближнем Востоке. И этим амбиции турок не ограничивались. Еще до того как стать хозяевами Багдада, турецкие отряды двинулись на запад к границам Малой Азии и начали малыми силами вторгаться в византийские владения в Анатолии.

Империя не просто не успевала реагировать на эти угрозы – она оказалась совершенно не в состоянии справиться с ними. Южная Италия была предоставлена сама себе и вскоре оказалась под контролем норманнов, которые после захвата города Бари в 1071 году задумали напасть на Сицилию, которой владели мусульмане. Византийцы также почти не пытались противостоять печенегам. Империя снова и снова прибегала к взяткам, выплачивая печенегам дань в обмен на мир. Какое-то подобие организованной обороны мы видим на востоке, но она была выстроена лишь после того, как нападениям подверглись важные города Трапезунд ^[12], Колонея ^[13] и Малатья. В 1067 году отряды турок дошли до города Кесарии (современный Кайсери) в Каппадокии ^[14] и разграбили его, осквернив при этом могилу Василия Великого. Они также сорвали и унесли двери собора, покрытые золотом, жемчугом и драгоценными камнями. Это стало последней каплей. Требования предпринять решительные ответные меры звучали повсеместно. Население Византии обратило свои взоры на Романа IV Диогена, полководца, взошедшего на трон после женитьбы на вдове предыдущего императора.

Роман предпринял несколько дорогостоящих военных кампаний, но особых результатов не добился. Летом 1071 года он позволил туркам втянуть себя в сражение недалеко от важной крепости Манцикерт. Император считал, что турецкое войско малочисленно и он его легко разобьет. Однако оказалось, что это была только часть турецкой армии, основными силами которой командовал лично султан Великих Сельджуков Алп Арслан. Слабая разведка, неотлаженный процесс принятия решений и некомпетентное руководство привели к поражению, которое было не очень существенным с военной точки зрения, но унизительным с точки зрения престижа. Сам Роман IV был захвачен в плен и, весь всклокоченный и испачканный пылью, был доставлен к султану, который даже сначала отказался верить, что стоящий перед ним мужчина действительно император. Эта встреча, во время которой Алп Арслан повел себя с очевидной добротой и достоинством, после чего отпустил Диогена, вскоре была воспета писателями и поэтами и быстро превратилась в определяющее событие для истории и идентичности турок ^{90}.

Целью кампании, которая завершилась в 1071 году поражением у Манцикерта, было укрепление восточных границ Византии и защита внутренних областей Малой Азии от разрушительных и деморализующих набегов турок, которые истощали страну. Поражение, как и отсутствие попыток исправить ситуацию, привело к нарастающей панике. Многие византийцы покидали эти области, скрываясь от набегов турецких отрядов в Константинополь. Одним из них был будущий патриарх Николай Грамматик, который оставил Антиохию Писидийскую, чтобы основать новый монастырь в столице. Архидьякон из Кесарии принял такое же решение, забрав ценности из своей церкви в Каппадокии и перебравшись в столицу из соображений безопасности ^{91}.

Поток беженцев увеличил нагрузку на ресурсы Константинополя. Фактически давление, которое испытывали пограничные провинции, стало причиной беспорядков в финансах империи – налоговые поступления резко сократились. К тому же на кампании, подобные операции в районе Манцикерта, или менее масштабные мероприятия, направленные против печенегов, уходило много денег. Растущая военная нагрузка на империю приводила к ухудшению положения в сельском хозяйстве, поскольку все больше крестьян призывали в армию. Кроме того, сельская местность обезлюдела, так как крестьяне убегали в города в поисках безопасности.