Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира - Грегори Кларк Страница 13

Так, вполне возможно, что средний доход на душу населения в Англии, Франции или Италии в 1800 году был выше, чем у первобытных охотников. Но, с другой стороны, этот более высокий доход являлся результатом большего неравенства по сравнению с древнейшими обществами, притом что неравенство могло обеспечить повышение дохода на душу населения лишь в ограниченной степени. Если земельная рента и доходы с капитала составляют до половины всех доходов в оседлых аграрных обществах, то экспроприация этих доходов элитой удваивает доход на душу населения по сравнению с состоянием полного неравенства.

В итоговой табл. 2.2 приводятся все «блага» и «пороки» мальтузианского мира. Однако данные факторы зачисляются в ту или иную категорию лишь исходя из того, повышают они или снижают материальный доход на душу населения ^[29].

ТАБЛИЦА 2.2. Мальтузианские «блага» и «пороки»

НЕОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И УРОВЕНЬ ЖИЗНИ

Великим экономическим водоразделом доиндустриальной эры стала неолитическая революция: переход от сообществ охотников и собирателей к сообществам с экономикой, основанной на земледелии и животноводстве. Антропологи и археологи издавна дискутируют о том, какое влияние неолитическая революция оказала на уровень жизни: многие полагают, что сельское хозяйство привело лишь к его снижению. Джаред Даймонд даже утверждает, что «…будучи вынуждены выбирать между ограничением численности населения и попытками увеличить производство продовольствия, мы выбрали последнее и получили голод, войны и тиранию» ^[30].

Эмпирические данные не позволяют дать однозначный ответ. В главах 3–5 мы увидим, что в целом уровень жизни в самом широком смысле, включая уровень потребления, свободное время, ожидаемую продолжительность жизни, после распространения оседлого земледелия действительно снизился, но при наличии значительных различий между разными земледельческими сообществами. В следующих главах мы узнаем, что это скромное снижение было вызвано тем фактом, что уровень рождаемости в сообществах охотников и собирателей и в оседлых аграрных сообществах, скорее всего, был одним и тем же, а уровень смертности при данном доходе несколько различался. Способность оседлых аграрных сообществ накапливать запасы пищи, обеспечившая выживание в периоды неурожая и, соответственно, уменьшавшая уровень смертности, приводила к снижению уровня жизни. С другой стороны, возрастание смертности от болезней, вызванное повышением плотности населения, способствовало росту материального уровня жизни. Итог совместного действия этих факторов невозможно предсказать заранее. Поэтому влияние перехода к оседлому земледелию на уровень жизни в мальтузианском мире по своей природе носит неоднозначный характер.

Неспособность оседлого земледелия повысить уровень жизни и вероятность того, что после овладения сельскохозяйственными навыками условия жизни ухудшатся, заставили некоторых экономистов, антропологов и археологов задуматься над тем, почему человечество отказалось от образа жизни охотников и собирателей в пользу аграрных сообществ ^[31]. Однако в рамках мальтузианской модели никакой загадки здесь нет. Сельское хозяйство было выбрано потому, что первоначально оно было более передовой технологией, обеспечивавшей повышение дохода. Но это повышение дохода неизбежно привело к увеличению населения, снижению уровня жизни и установлению нового мальтузианского равновесия, на первый взгляд менее благоприятного для жизни, чем прежние сообщества охотников и собирателей.

МАТЕРИАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ ЖИЗНИ: ОТ ПАЛЕОЛИТА ДО ДЖЕЙН ОСТИН

В данной главе объясняется первое заявление, сделанное нами в введении, — о том, что уровень жизни в 1800 году даже в Англии, скорее всего, был не выше, чем у наших предков в африканской саванне. Поскольку доиндустриальный уровень жизни определялся исключительно фертильностью и смертностью, то уровень жизни в 1800 году мог быть выше лишь в том случае, если при заданном реальном доходе был выше уровень смертности или ниже фертильность.

С учетом рис. 1.1 и 1.2 этот вывод может показаться слишком сильным. Однако тот высший класс, о котором писали Джейн Остин и другие авторы, представлял собой лишь небольшую группу английского общества. Один из героев «Чувств и чувствительности» таким образом отзывается о месте священника, приносящем 300 фунтов в год: «Доход столь невелик, что и одинокого человека он почти не обеспечит. Жениться, располагая только им, мистер Ферраре никак не сможет» ^[32]. При этом ежегодный доход основной массы английских сельскохозяйственных рабочих в 1810 году составлял 36 фунтов, а то и меньше.

Несмотря на то что Англия была одной из богатейших экономик мира, ее население вело, по современным стандартам, убогое и примитивное существование. Имевшие работу трудились 300 дней в году, получая отдых только по воскресеньям и случайным выходным дням. Зимой рабочий день продолжался все светлое время суток. Рацион трудящихся состоял из хлеба, небольшого количества сыра, свиного сала и жидкого чая, дополняясь у взрослых мужчин пивом. Калорийность такого питания для людей, занятых тяжелым физическим трудом, была низкой, и те, должно быть, очень часто были голодны. Их монотонное существование слегка оживлялось в период жатвы, когда рабочие дни были длинными, но фермеры обычно кормили работников до отвала. Горячая пища была редкостью из-за дороговизны топлива. Как только темнело, работники, как правило, ложились спать, потому что свечи тоже были им не по карману. Новый комплект одежды они могли приобрести не чаще чем раз в год. Целым семьям в пять-шесть человек приходилось жить в двухкомнатных коттеджах, отапливаемых дровами или углем ^[33]. Практически все из того, что они потребляли, — пища, одежда, тепло, освещение, кров — было знакомо уже жителям древней Месопотамии. Если бы потребителям в 8000 году до н. э. была доступна более обильная пища, включая мясо, и более просторные жилища, то английские работники в 1800 году могли бы позавидовать их образу жизни.

В следующих трех главах мной будет показано, что все основные эмпирические следствия мальтузианской модели сохраняли свою силу в человеческом обществе вплоть до 1800 года.